- Не прячься, - сказал Шпарин. - Теперь темной ночью тебе можно ходить без фонаря.
- Вы нас извините, за вчерашнее. Мы же не знали кто вы на самом деле.
Шпарин осторожно потрогал затылок.
- Да, уж... А кто я, по-вашему?
- Начальству виднее, - ответил Додоня, принимая канистру у водителя. Младший сержант положил канистру на капот и отвинтил крышку. - Начальство лучше нас знает.
- Утром залил, а в бак забыл. Думал полный, - сказал водитель.
- Думать надо головой, а не тем местом... - повторил Додоня фразу Супонева, подставляя под струю рот. - Будете?
Глаза Шпарина полезли из орбит и второй раз за утро его потянуло очистить желудок.
- Большое спасибо, но я бензин не пью, - отказался он, борясь с тошнотой.
- Не знаю, что вы имели в виду сказать, но это вода. Водители специально ездят к роднику, там она мягчее, для двигателя лучше. Вы, верно, забыли.
Глава 4. База. Башня. Вечер.
Вечером башня из темного стекла казалась особенно зловещей. Шпарина привели к ней в сумерках, опустили на лифте на третий подземный этаж и начали готовить к промыванию мозгов. Легкий мандраж при виде темного стеклянного здания с надписью над входом "Лабораторный комплекс" сменился предчувствием ужасных и унизительных процедур. Зал, куда его привели, был забит аппаратурой, развешанные на стенах средневековые орудия пыток, скорее для антуража, чем для их применения, совсем не прибавляли оптимизма, а мощные слесарные тиски, закреплённые на углу металлического стола и хирургические инструменты, разложенные на белой клеёнке, повергли его в тихий ужас. Люди в чёрных халатах, подпоясанные узкими кожаными ремнями, содрали одежду, усадили Шпарина в металлическое кресло, вдели руки и ноги в широкие хомуты, намертво пристегнули к подлокотникам и ножкам, надели на голову ажурный сетчатый шлем и распахнули веки маленькими прищепками. На рукавах палачей в чёрных халатах краснели шевроны с чёрными цифрами от единицы до одиннадцати.
За прозрачной перегородкой в небольшом кабинете сидели майор Древака и капитан Супонев, сверлили друг друга глазами и беззвучно открывали рты. Супонев был одет в новый мундир, свернутый на бок нос удлинился, под глазами зрели синяки. Капитан держался очень уверенно. Древака выглядел утомлённым и стал ещё толще. Не смотря на трагизм ситуации, от зоркого взора Шпарина не укрылись мертвенная бледность и ставшая гуще поросль бакенбард на лице майора. В более спокойной обстановке разительные перемены бы насторожили, но сейчас Шпарина волновали действия людей толпящихся вокруг спецкресла.
