Ей больно, а ему приятно. Не справедливо. Но так ведь не всегда будет. И как ей дать понять? Нет, она понимает. Но от этого легче не становиться. Он не мог себе позволить лишней грубости в ее адрес. Хотелось наоборот, сделать так, что все плохие ощущения ушли. Лента же тихо лежала в его объятьях и дрожала. Греч же почувствовал себя последней скотиной. Что же с ним такое? Стареет что ли? Раньше его не волновало, что после него женщины могли умереть, а теперь невинности девчонку лишил, так сам сопли распустил. Жалко ее. Но и не чувствовал он раньше того же, что и партнерша. Провел ночку называется. Получил удовольствие. Только привкус горечи остался. А она все дрожит и молчит. В голове же настоящая каша.
— Нет, так не всегда бывает. Только в первый раз. И я не сержу и не злюсь. Скорее не понимаю, — ответил он на ее невысказанные вопросы.
— Что не понимаешь?
— Себя. Но с этим потом разберемся. — Греч вздохнул. — Лента, в другой раз будет все по-другому.
— Я поняла. Ты слишком громко думаешь.
— Ты тоже, — он поцеловал ее в макушку. — Спи. Тебе надо отдохнуть.
— Ты все время сомневаешься стоит ли мне что-то знать или нет. Вопрос твой слышу, а суть не понимаю.
— Подслушивать нехорошо.
— Это мне говорит человек, который развлекается тем, что читает мои мысли? — она насмешливо посмотрела на него.
— Ты ведь тоже так делаешь.
— Редко. Это и нечестно по отношению к другим людям. Да и тяжело.
— А мне нравится, — ответил Греч.
— Я поняла, что жизнь у тебя скучная, поэтому ты развлекаешься как можешь. Опять собрался в какую-то пещеру лезть.
— Что поделать. Работа такая.
— Греч, ты так и не ответил на мой вопрос. Только зубы заговариваешь.
— После того как ты переболела, то можешь стать равноправным гражданином нашей страны.
— И что это мне дает?
— Свободу. Ты можешь выбирать с кем жить, как жить, куда ехать, чем заниматься. А твой чип я могу перенастроить на любого другого Драга. Если захочу.
— А если не захочешь?
— Можешь обратиться в суд и меня заставят это сделать. Тебе повезло. У тебя нет привязок к нам, как у некоторых женщин в других странах. Любовь пройдет, и ты захочешь от меня уйти. Короче, сможешь это сделать, — ответил Греч.
— Но ты, как истинный эгоист, этого не хочешь.
— Ты мне нравишься. Забавная. Открытая.
— Только думаешь ты о другом, — сказала она.
— Мало ли я о чем думаю. Спи. Больно ты умная, — проворчал Греч. Не хватало ему самому признать, что она ему дорога больше чем на одну ночь. И то, что Лента осталась в живых, для него было приятным чудом. Как глоток свежего воздуха. Сразу жизнь заиграла другими красками. Более яркими, чем обычно. А Лента уже спала. Сопела у него в объятья. И уходить никуда не хотелось. Так и провел бы с ней всю жизнь. Только почему бы это не сделать? Что ему мешает? Лента вроде согласна. Пока. Да и не так долго ему осталось под этим небом ходить.
