Женщина говорила по-английски, но мальчик отвечал ей на испанском.
— Тихо, я его вижу.
Разговаривали двое вампиров, и когда Захария обернулся, то мальчик помахал ему рукой, чтобы привлечь внимание. Вампир с поднятой рукой выглядел не старше пятнадцати, а его спутница казалась юной женщиной около девятнадцати лет, но это ничем не помогло Захарии, в конце концов, он и сам выглядел молодо.
Для незнакомого обитателя Нижнего Мира было довольно необычным искать его внимания.
— Брат Захария? — спросил подросток. — Я здесь, чтобы встретиться с вами.
Женщина присвистнула.
— Теперь я понимаю, зачем он нам нужен. Приве-ет, брат Привлекария.
«На самом деле?» — задал Брат Захария вопрос мальчику, почувствовав то, что раньше могло бы быть удивлением, а сейчас как минимум тянуло на любопытство. — «Могу ли я быть чем-то вам полезен?»
— Очень на это надеюсь, — заявил вампир. — Меня зовут Рафаэль Сантьяго, заместитель главы Нью-Йоркского клана, и я просто ненавижу бесполезных людей.
Женщина помахала рукой:
— Я — Лили Чен. Он всегда такой.
Брат Захария присмотрелся к парочке с большим интересом. Женщина носила необычайно шедшее ей ципао, ее волосы были испещрены полосами неоново-желтого цвета, и, несмотря на свое замечание, она улыбалась над словами спутника. Волосы парнишки были кудрявыми, лицо милым, а выражение на нем — надменным. У самого основания шеи, там, где мог лежать крест, виднелся шрам от ожога.
«Мне кажется, у нас есть общий друг», — сказал Брат Захария.
— Я так не думаю, — ответил Рафаэль Сантьяго. — У меня нет друзей.
— О, ну спасибо тебе большое, — отозвалась девушка, стоящая рядом.
— Ты, Лили, — проронил Рафаэль прохладно, — моя подчиненная.
Он снова повернулся к Брату Захарии.
— Полагаю, вы имели в виду колдуна Магнуса Бейна. Он — всего лишь коллега, который ведет больше дел с Сумеречными охотниками, чем я одобряю.
Захария задумался, говорит ли Лили на мандаринском. Безмолвные Братья, ведущие беседу посредством передачи мыслей, не нуждались в знании языков, но Захария иногда скучал по своему. Бывали ночи, а в Городе Костей всегда царила ночь, когда он не мог вспомнить даже свое имя, но зато помнил звук голосов родителей или суженой, говорящих на мандаринском наречии. Его невеста выучила несколько слов специально для него, когда он еще думал, что сможет прожить достаточно долго, чтобы жениться. Он не возражал бы подольше поговорить с Лили, но ему не особенно нравились манеры ее спутника.
