Мышцы зазвенели удовольствием, нега прокатилась по телу, посторонние мысли выветрились из головы моментально. Я зарылась пальцами в густые волосы Оталла, и он издал нечто похожее на стон.
Почудилось, что ночное зрение стало лучше, четче. Контраст между светлой комнатой и тьмой за окнами совершенно не мешал глазам распознавать образы. Где-то в траве ближайшего газона мелькнуло что-то странное. Неосязаемое, из чистой энергии, темно-фиолетовое, как чернильная клякса. Неприятное, почти мерзкое. Блеснуло в свете далеких звезд - и пропало. Мгновенная сосредоточенность слетела опять, и я погрузилась в пучину ощущений.
Оталл взял мою руку и положил на застежку своих брюк. Будто предлагал решать, что делать дальше. А во мне проснулось игривое настроение. Никогда раньше я ничего подобного не делала, да и не хотела. Чувственность раскрывалась, жар приятно покалывал кожу, в животе стало немного щекотно. Я расстегнула пуговицу и потянула вниз молнию. Внезапно провела рукой по бугру на плавках блондина, что просился наружу. Оталл снова слабо застонал. Я обхватила руками его крепкие ягодицы. Ох! Как же они мне нравились. Ну какая женщина не мечтала о мужчине с кубиками пресса, крепкими ногами, мускулистыми ягодицами… Я стянула брюки, плавки и сжала плотные мышцы.
Мужчина прищурился, вгляделся в лицо, словно опять спрашивал - серьезно ли я. А затем будто с цепи сорвался. Что мы вытворяли, мне и во сне не снилось. Меняли позы, соединялись, ласкали друг друга до изнеможения, когда желание достигает предела, какой-то точки, еще немного - и становится навязчивым, почти болезненным… а затем стремительно доходили до пика. Я дышала в унисон с Оталлом, глотала неожиданно холодный воздух комнаты и чувствовала, как он обжигает внутренности. Я плавилась, летала, растворялась… Напрягалась почти до спазмов и расслаблялась до предела. Так утром потягиваешься после долгого сна. Смакуешь эту сладостную истому, после которой каждая мышца наливается тонусом и хочется мурлыкать, петь, вскочить и поприветствовать новый день как следует.
Мы забыли, что находимся в чужом доме, что в любой момент сюда могут заявиться, застукать, потребовать объяснений. Нам было не до этого…
Когда мы опомнились, за окнами чернотой разлилась глубокая ночь, и звезды казались алмазной россыпью на синем бархате неба. Если бы не мое кошачье зрение, сказала бы - хоть глаз выколи. Но я четко различала виноградные лозы с тяжелыми сочными гроздьями, ближайшие ограды, дома.
