В бункер доставили раненного генерал-полковника авиации Риттера фон Грейма…
Под прикрытием десяти истребителей он и его жена, летчица Хана Рейч, вылетели из Рехлина, кое-как дотянули до аэродрома в Гатове, который уже обстреливался, а отсюда на легком самолете «Физелер Шторх» взяли курс на центр Берлина. Самолет вела Хана. Недалеко от Шарлоттенбурга осколок зенитного снаряда повредил самолет и ранил генерала. Хана Рейч довела машину до бетонной дорожки у самых Бранденбургских ворот и посадила ее в двухстах метрах от имперской канцелярии.
Тут же генералу перевязали рану и он, опираясь на плечи двух дюжих офицеров, проковылял до подземного госпиталя в бункере, где был уложен в постель.
Вскоре у его кровати появился Гитлер в сопровождении Бормана, Аксмана и посланника Хавеля.
Хана Рейч, женщина лет тридцати, в военной форме, в кожаном шлеме, стояла у изголовья постели и не спускала глаз с Гитлера, о котором так много знала, которого часто слышала по радио и ни разу не видела. И вот теперь этот сгорбленный, усталый, бледный человек сидел на краешке кровати и заискивающе разговаривал с генералом, которого еще три месяца назад подолгу держал в приемной. Он просил его принять командование разбитыми военно-воздушными силами.
Генерал вел беседу осторожно, отвечал нерешительно. Но предложение принял.
Возвращаясь в свои покои, Гитлер на ходу приказал адъютанту Вейсу приготовить закон о присвоении звания фельдмаршала генерал-полковнику Риттеру фон Грейму и приказ о награждении летчицы Ханы Рейч железным крестом.
Теперь канцлеру не терпится, чтобы фон Грейм скорее улетел из Берлина. Он увидел в нем новую надежду на спасение, как в свое время возлагал такую надежду на Гиммлера, назначая его командующим группой армий «Висла», на генерала Буссе, на фельдмаршала Моделя, затем на Шернера, а теперь на армию генерала Венка, в которой остался один неполный корпус, и на фон Грейма, у которого не было авиации.
Между тем в бункер доходили рапорты и донесения, теперь уже очевидцев.
Один из офицеров сообщил, что некоторые части Советской Армии достигли станции метро «Лейпцигштрассе», которая соединяется со станцией на Унтер-ден-Линден, в непосредственной близости от имперской канцелярии.
При этом сообщении все присутствующие в комнате совещания пришли в оцепенение. Теперь их жизнь в бункере может исчисляться не днями, а часами.
И тут Гитлер принимает одно из ужаснейших решений в цепи зверств, перед которыми он не останавливался. Он приказывает открыть шлюзы на Шпрее и затопить тоннель, надеясь тем самым преградить путь советским частям. На все объяснения, что там находятся жители Берлина, укрывающиеся от огня, он, как одержимый, твердил: «Открыть шлюзы». И шлюзы были открыты, вода хлынула на станцию метро, в тоннель и заполнила его с быстротой, которая не оставляла надежд для раненых, для женщин, стариков, детей.
