Машина вырвалась на большую поляну, и в стороне от дороги, под тенью деревьев, мы увидели батарею.
Полковник соскочил с машины и подошел к батарейцам.
— Кто командир батареи? — спросил полковник.
— Я, — ответил старший лейтенант и козырнул.
— Приготовьте орудия к огню по Берлину, — спокойно сказал полковник. — Где ваша карта?
Командир батареи вынул из планшетки карту и раскрыл ее.
— Вот видите? — спросил полковник, — район Сименсштадт… Давайте пальнем туда… Пусть привыкают…
Через несколько минут наводчики орудий, заряжающие, подносчики снарядов, усталые после долгих боев люди, стояли у своих орудий и ожидали приказа.
Наступила необыкновенная тишина. Будто мир сошел на землю. Но тут раздался громкий, взволнованный голос командира батареи:
— По Берлину, за наших замученных матерей, жен, детей, за братьев и сестер… о-о-о-огонь!
Это было 20 апреля в 13 часов 50 минут.
И люди, исполняя такую долгожданную, тронувшую их сердца команду, дернули шнуры.
Удар, треск, один, другой… Молнией блеснули голубые огни, и тяжелые снаряды, разрывая воздух, свистя, уходили в сторону германской столицы. На некоторых снарядах мелом было написано: «Капут».
Все, не отрываясь, глядели на запад.
Томительно проходили секунды. Наконец, спустя примерно минуту, послышались разрывы снарядов. Зарево пожаров покрылось светлым, красноватым дымом. Незабываемая картина огромного кипящего и пылающего котла…
— Начало есть, — сказал полковник и поздравил прислугу орудий с первым огнем по Берлину. Я, журналист, тоже считал себя счастливым. В моем блокноте тех дней аккуратно нарисовано расположение орудийных батарей и у каждой из них фамилия офицера. Это была артиллерийская бригада, которой командовал полковник Андрей Павлович Писарев.
В его бригаде три дивизиона по три батареи. В их составе 122-миллиметровые пушки и 152-миллиметровые гаубицы. Большая сила! Эти орудия под командованием майоров Чепеля, Демидова, Святых, Максимова, Верешко, капитана Миркина были пробивной силой в боях на Одере и вот теперь получили почетный приказ открыть огонь по Берлину.
В тот день из уст в уста переходило стихотворение, сочиненное старшим лейтенантом В. Оболенским тут же, в бригаде. Вот только несколько строк из него:
Когда помчались первые снаряды
Сорвать запоры вражеских дверей,
Летел за ними пепел Сталинграда
И черный дым горящих Понырей…
Вечером в «Правду» по военному телеграфу ушла моя корреспонденция «Огонь по Берлину». Лаконизм и простота заголовка, мне казалось, выражали всю значительность момента — начала штурма германской столицы, смысл написанного мелом на снаряде слова «капут».
