Вахидов, прищурясь, внимательно, не прерывая, слушал Кямилова. Он хотел понять, к чему тот клонит, какие цели преследует. А Кямилов, меча громы и молнии, хотел показать Мехману свое могущество, напугать его, покорить с самого начала, зажать в своем кулаке. «Какой-то молокосос будет учить меня законам?! Как будто можно вместить огромную гору в ореховую скорлупу?» Кямилов говорил без умолку, наносил удар за ударам по тени бывшего прокурора Залова и не сомневался, что совсем уже запугал тихого на вид Мехмана.
— Если тебе дают какие-то права, полномочия, это не значит, что ты должен ни с кем не считаться и кидаться с мечом налево и направо. — Кямилов перевел дыхание, искоса посмотрел на Вахидова, бросил взгляд на Мехмана и снова ринулся в бой. — Или возьмем этого земотдела, нашего Джаббарзаде. Клянусь вам, он буквально надоел мне. Без конца лично, сам объясняю ему, растолковываю. Смотрю — опять ничего не получается. Тупой до невозможности. Я так и сказал ему недавно: слушай, для чего ты учился на агронома? Неужели ты думаешь, что Мардан Вахидов обязан работать за тебя в колхозах, а зарплату ты можешь сам получать? Изволь, братец, работать. — Огромные руки Кямилова мелькали в воздухе, так он размахивал ими. — А другие разве лучше? Возьмем Госстрах. Там составляют акт на шкуру каждой подохшей от чесотки клячи. Безобразие! Бросают на ветер государственные деньги. Вообще эта контора очень подозрительная. Стучат костяшки счетов, и под их стук тврятся темные дела. Так-то, товарищ прокурор. — Кямилов многозначительно посмотрел на Мехмана и повторил: — Учтите все это, товарищ прокурор. Все, о чем я только что говорил, — вам знать небесполезно. Давайте, как говорится, условимся во время вспашки, что не будем спорить при молотьбе. — Кямилов вытащил из кармана помятый платок и вытер припухшие, едва заметные в складках жира и мяса глаза. — Верно я говорю? Ведь по возрасту вы годитесь мне в сыновья, по существу прокуратура всего только один из отделов исполкома. Как говорят, наш острый меч, наше оружие! С завтрашнего дня начинайте беспощадно выкорчевывать из нашего района всякую гниль, всякую мразь. Всякое кулацкое-мулацкое охвостье!
Мехман нетерпеливо посмотрел на папку с делом, которое принес с собой, но ему никак не удавалось вставить в разговор хоть слово. Вахидов, наконец, остановил Кямилова.
— Кямилов, — сказал он, — вот новый прокурор очень вами недоволен. Считает ваше постановление незаконным, неправильным.
