Мехман раскрыл один из фолиантов, переданных ему профессором, и начал его перелистывать. Но ему трудно было сосредоточиться на чтении. Разговор с Меликзаде взволновал юношу, взбудоражил его. «Он замечательный человек, думал Мехман, — и все же он не прав. Теория должна быть связана с жизнью, должна служить ей каждый день, каждый час». Он вновь попытался погрузиться в чтение, но это ему не удавалось. Снова и снова думал он о профессоре. Впервые он — мальчишка — осмелился возразить Меликзаде. Вдруг он почувствовал на своем плече прикосновение чьей-то руки. Мехман обернулся. Это была секретарша.
— Вас просят, — сказала она.
— Кто? Профессор? — встрепенулся Мехман. — Он у себя в кабинете?
— Нет.
— А кто же меня зовет?
— Ваша теща, — тетя-секретарша улыбнулась. Рот ее был полон золотых зубов. — Моя сестра Шехла зовет вас.
— Для чего?
— Не хотите даже подойти к телефону?
— А что случилось?
— Может, лучше сказать, что вас здесь нет?
— Зачем же говорить неправду.
— Но если вы не хотите.
— Ладно…
Мехман подошел к телефону, взял трубку.
Тетя-секретарша бесцеремонно прислушивалась, стараясь уловить по его тону, как налаживается беседа. Но Мехман говорил очень сдержанно:
— Я слушаю… Да, здравствуйте, Зулейха. Большое спасибо. Хорошо… Очень занят… Нет, не могу обещать… Потому что очень важное дело. Нет. Если понадобится, я попрошу извинения у самого Физули. Ну надо же и нам оставить по себе хоть какую-либо память, хоть сотую долю той, что оставил великий поэт. Нет… Нет… Прошу извинить меня, Шехла-ханум…
Хотя к телефону Мехмана вызвала мать, но, по-видимому, она передала трубку дочери. Почувствовав в голосе Мехмана холодок, получив неопределенный ответ на свое приглашение прийти, девушка растерялась. Но мать пришла ей на помощь и взяла трубку сама.
— Говорит Шехла. В семь часов вечера я жду вас у себя. Все! — сказала она повелительно.
Мехман не успел даже ответить.
Окинув молодого человека лукавым взглядом, тетя-секретарша сказала:
— Ничего, люди крепнут в борьбе. Что случилось, Мехман?
— Ничего особенного.
Мехман вернулся в читальню.
Снова он перелистывал книги, брал в руку перо и клал обратно, но так ничего и не записал. Работа не спорилась. Сложив книги и конспекты, Мехман вышел из читального зала.
