Внезапно Смоки замолчал и поднялся. Услышав топот и крики, он сразу понял, в чем дело. Последние два месяца Американский легион[19] взялся разгонять лагеря безработных, камня на камне не оставлял. Ему было приказано вымести поганой метлой всю нечисть, которая позорит город. Смоки крикнул мальчишке:
— Вставай! Уходим!
Они бросились со всех ног, и с ними еще двадцать два обитателя этого гувервилля[20], нашедших в ту ночь приют в парке. Было слышно, как трещат доски и картон и как рушатся крытые толем лачуги под ударами ломиков и железных труб.
Смоки повернул налево, но вскоре начал задыхаться и лег, потому что знал — с его легкими ему не убежать, в два счета загребут.
Смоки прижался к земле и затаился, ожидая, пока закончится облава. Мальчишка, наверно, успел удрать и теперь ждет его где-нибудь в безопасном месте.
Когда все затихло, он вернулся к лагерю посмотреть, не осталось ли целой лачуги. Но небольшой самодельный городок превратился в груду листов толя и обломков картона и фанеры. Все хижины были разрушены. Он уже собрался уходить, как вдруг услышал голос:
— Смоки!
Мальчишка лежал неподалеку от их бывшей лачуги. Смоки подошел к нему.
— Что с тобой?
— Я знаю, ты говорил мне никогда не развязывать ботинки, вот шнурки и запутались. Я споткнулся.
— Тебя ранило?
— Меня, кажется, убило.
Смоки присел на корточки. У парня была разбита голова.
— Знаешь, Смоки, я думал, бродяжничать — это весело… вовсе это оказалось не весело…
Он закрыл глаза и умер.
На следующий день Смоки позвал двух своих приятелей, и они похоронили мальчишку на кладбище для бродяг, неподалеку от Чикаго. Элмо Уильямс прочел отрывок из карманного красного молитвенника Армии спасения, который он всегда держал при себе.
Если умер друг — не плачь, не грусти,
Он отныне свободен снова,
Он покинул тюрьму и теперь в пути,
Вдалеке от всего земного.
Они даже имени его не знали, поэтому на доске от ящика написали только одно слово: «Мальчишка».
Все ушли, а Смоки задержался попрощаться.
— Ну что ж, парень, — сказал он. — По крайней мере, ты увидел Салли Рэнд. А это уже кое-что.
Он повернулся и пошел на станцию, чтобы сесть на поезд, идущий на юг, в Алабаму. Ему хотелось уехать из Чикаго, поскольку здешний ветер, который хлестал по небоскребам, был таким холодным и резким, что порой мог выбить слезу из глаз мужчины.
