Эвелин не терпелось услышать, что дальше случилось с Руфью, и она попыталась переменить тему:
— Миссис Тредгуд, а Руфь в то лето все-таки уехала из Полустанка или осталась?
— Точно, они были величиной с бисквитное пирожное, а сверху посыпаны маленькими колечками лука.
— Кто?
— Гамбургеры «Кристалл».
— A-а, ну да, на них был лук маленькими колечками, так что было с Руфью потом?
— А что было с Руфью?
— Вы говорили, она должна была вернуться домой. И как, уехала она или нет?
— Ну разумеется, уехала. Знаете, их можно было купить пять штук на четвертак. А сейчас цена осталась прежней?
— Нет, что вы. Так когда она уехала?
— Когда? Дайте-ка сообразить… Где-то в июле, а может, в августе. Вспомнила, в августе. Вам действительно интересно про нее слушать? Я вас совсем заговорила, ни разу не дала вам слово вставить. Все болтаю и болтаю.
— Нет, миссис Тредгуд, мне интересно. Расскажите.
— Интересно? Слушать истории с вот такущей бородой?
— Да.
— Ну что ж… В конце августа мама и папа стали умолять Руфь остаться и помочь им заставить Иджи окончить школу, — она как раз последний год училась. Говорили, что заплатят ей, сколько она попросит. Но Руфь сказала, что не может. Она обручена с одним человеком в Валдосте, и осенью должна состояться свадьба. Но Сипси шепнула мне и маме: что бы эта девочка ни говорила, ясно одно — уезжать ей не хочется. У нее каждое утро подушка сырая от слез, будто в нее всю ночь проплакали.
Не знаю, что Руфь сказала Иджи в тот вечер перед отъездом, но мы слышали, как Иджи ушла в свою комнату, а через несколько минут раздался такой грохот, словно взбесившегося осла засунули в стойло с жестяными стенками. Она схватила один из футбольных кубков Бадди и перебила в комнате окна и все, что ей под руку подвернулось. Это было просто ужасно!
Я бы ни за какие деньги даже близко к этой комнате не подошла. Утром она не спустилась попрощаться с Руфью. Понимаете, сначала Бадди ее покинул, а потом Руфь. Это было слишком. На следующий день Иджи исчезла. Она так и не вернулась в школу. Ей оставалось год доучиться.
Домой она наведывалась лишь изредка — когда у папы был сердечный приступ, когда Джулиан женился и когда девочки выходили замуж.
Только Большой Джордж знал, где она живет, но он ее не выдал. Если мама хотела поговорить с Иджи, она обращалась к Большому Джорджу, а тот обещал передать Иджи, как только увидит ее. И она всегда приходила.
Но я-то, конечно, знала, где она обреталась.
