— Нетушки.
Я отталкиваю его руку, сажусь и смотрю на него. От папы несет застоявшимся табачным дымом и пивом; он выглядит старше, чем я его помню. Я слышу, как стучит его сердце, — хотя, по-моему, такого не может быть.
— Ты что, сдурел?
— Ты никогда ни о чем мне не рассказываешь.
— И ты решил, что так поможешь делу?
Он пожимает плечами:
— Наверно.
— А тебе бы понравилось, если бы я залезла к тебе на кровать, когда ты спишь?
— В детстве ты так и делала. Ты говорила: это нечестно, что ты спишь одна. И мы с мамой каждую ночь пускали тебя к себе, потому что тебе было одиноко.
Я уверена, что это неправда, потому что ничего такого не помню. Наверно, папа рехнулся.
— Ладно, если ты не уйдешь, уйду я.
— На здоровье, — отвечает он. — Этого-то мне и надо.
— А ты останешься тут?
Папа усмехается и сворачивается калачиком под одеялом:
— Здесь уютно и тепло.
Я чувствую слабость в ногах. Вчера я толком ничего не ела, и теперь мне кажется, будто я стала прозрачной.
Схватившись за спинку кровати, я ковыляю к окну и выглядываю на улицу. Еще рано; в бледно-сером небе тускнеет луна.
— Ты не общаешься с Зои, — произносит папа.
— Ага.
— Что случилось в тот вечер, когда вы пошли в клуб? Вы что, поссорились?
В саду на лужайке валяется Кэлов оранжевый футбольный мяч, похожий на сдувшуюся планету. В соседнем саду снова появляется тот парень. Я прижимаю ладони к стеклу. Парень каждое утро возится в саду — копает, что-то сгребает граблями или просто бродит без дела. Сейчас он срезает с изгороди ветки ежевики и собирает в кучу, чтобы сжечь.
— Тесс, ты меня слышишь?
— Да, но я с тобой не разговариваю.
— Может, тебе стоит подумать о том, чтобы вернуться в школу. Пообщалась бы с друзьями.
Я оборачиваюсь и смериваю его взглядом:
— У меня нет друзей, и, что бы ты мне ни говорил, я не собираюсь их заводить. Мне не интересны зеваки, которым не терпится со мной познакомиться, чтобы на моих похоронах все их жалели.
Папа вздыхает, натягивает одеяло до подбородка и качает головой:
— Не говори так. Цинизм вреден.
— Ты это где-то прочитал?
— Оптимизм укрепляет иммунную систему.
— Значит, я сама виновата, что заболела?
— Ты же знаешь, что я так не думаю.
— Ты всегда так реагируешь, будто я все время веду себя неправильно.
Он рывком садится на постели:
— Вовсе нет!
— А вот и да. Как будто я неправильно умираю. Ты вечно приходишь в мою комнату и говоришь, что надо встать или собраться с силами. Теперь ты предлагаешь мне вернуться в школу. Это же бред!
