— Оставляю, — ответил я, продолжая бережно складывать накидку, подаренную мною Юринге в первый день нашего знакомства.
— Тогда чего же кладешь их вместе со своими вещами или ты их тоже оставляешь?
Я промолчал.
— Может быть, ты все же объяснишь? — Конд придвинул к себе графин с олано.
— Объясню, — резко ответил я, — мы поженились…
Он подскочил в кресле, словно его укусила лика.
— Поженились! Ты женился на этой…
— Да, на Юринге.
— Сумасшедший!
Конд заходил по комнате большими шагами, пиная ногами попадающиеся на пути стулья.
— И с таким ненормальным я должен лететь в рейс! Подумать только! Ты… когда это случилось?
— Успокойся, этого еще не случилось, это должно случиться…
— Ты серьезно?
— Совершенно серьезно, такими вещами не шутят…
Конд остановился у стола, налил себе полную чашку олано и выпил одним духом. Потом повернулся ко мне:
— Ты как полагаешь, я тебе друг?
— Надеюсь, — ответил я, продолжая хладнокровно складывать вещи.
— Тогда позволь высказаться, я, знаешь, коротко и прямо. Хочешь слышать мое мнение?
— Говори, — сказал я, догадываясь, какого рода мнение он собирается высказать.
Конд несколько раз прошелся по комнате, видимо подбирая наиболее убедительные доводы и приводя в порядок свои мысли. Заговорил он, впрочем, без особой экспрессии:
— Решение твое, Антор, нелепо от начала до конца. Мне, может быть, и трудно будет тебя сейчас убедить, но попробую. Ты не случайно решился, я понимаю, чувства там разные… и все такое, но чувства чувствами, а женитьба женитьбой. Ты должен разграничивать эти понятия. Пригреть и приласкать можно любую девчонку, но жениться далеко не на всякой. Мы живем не на необитаемом острове, а в обществе, которое имеет свои традиции, и переступать их… не стоит. Ты подумал о том, кто твоя Юринга? Девушка, проданная в Хасада-пир, и вдруг… жена астролетчика! Как отнесутся к тебе наши товарищи?
— Как? Если поймут, отнесутся правильно, а не поймут — значит плохие у меня товарищи, — спокойно возразил я.
— Плохие! — Он снова начал горячиться. — Это легко говорить тебе сейчас. Неизвестно, как бы ты еще сам воспринял, например, мое решение жениться на Ласии, тоже в глубине души подсмеивался бы надо мной. И над тобой будут подсмеиваться, даже если ничего не скажут прямо. Как ты будешь себя чувствовать?
— Великолепно буду чувствовать. Не говори ты чепухи. Никто и знать не будет, что она отсюда… Или, может… ты расскажешь?
— Я!? Не-ет…
Он еще раз приложился к олано и, вытерев рот, продолжил свое наступление:
