— Не хочу смотреть. — Я отстранил его руку. — Неужели ты не мог от этого отказаться?
— Не мог, не имел права. Один из нас должен был умереть. Так решили судьи. В противном случае меня бы самого… М-да. Таков закон, говорят, он принят для тех, кто настаивает на поединке. Ужасный закон!
— Ты все это знал раньше?
— Знал.
— И решился?
— Решился. В конце концов, я рисковал не меньше его. Поединок присудили сразу, у меня было слишком много причин, чтобы мне не отказали. И запомни, Антор, на Церексе есть люди, которых следует убивать. Ромс был не последним. Ну как, ты уходишь или останешься? Колеблешься? Зря. Жизнь — это борьба, и не следует уступать свое место негодяям.
Воцарилось тягостное молчание. За окном шумел дождь. Только тут я заметил, что Конд мокрый с ног до головы. Видимо, он долго бродил по улицам. Ему не легко далась эта борьба с Ромсом. Он сидел, устало опустив плечи, и смотрел на меня спокойным, открытым взглядом.
— Оставайся, Ан, — сказал он, — на улице холодно. А Ромс… черт с ним, забудь. Однажды я чуть не погиб из-за его подлости, только случай спас меня. Были и другие дела, но я уже почти простил ему, а тут снова… Не выдержал. Есть, в конце концов, предел всякому терпению. Отметим его память, как водится. Я кое-что принес. Немного оло. Дрянное, правда, но и сам он был не лучше. Ты ел вечером? Иди сюда, не ночевать же тебе у двери!
Бросив вещи в угол, я подсел к столу. Конд достал бокалы и наполнил их до краев зеленоватым оло.
— Да будет дух его хранить нас!
Мы некоторое время молча жевали. Конд о чем-то думал.
— Конд, а что у вас произошло с Ромсом раньше? — спросил я.
Он вышел из-за стола и молча стал раздеваться. Когда голова его спряталась в складках одежды, он пробубнил:
— Стоит ли вспоминать? Он умер, зачем говорить о нем плохо?
— Неужели он действительно заслуживал того, чтобы…
— У тебя, Ан, удивительная манера давать мягкие оценки людям и поступкам, которые этого совсем не заслуживают. Только ко мне ты отнесся слишком предубежденно. Ладно, я расскажу тебе все как-нибудь потом. А сейчас давай ляжем, я очень устал.
Конкурс прошел благополучно. В этом нет ничего удивительного: ведь мы с Кондом были единственными претендентами и опасались только медицинской комиссии, которая на этот раз придиралась особенно. В тот день, когда были завершены последние формальности, мы получили аванс (огромные деньги, особенно если они падают в пустой карман!) и десятидневный отпуск. Свобода и деньги! Я ни разу не чувствовал себя столь счастливым, как тогда, выходя из здания Государственного Объединения.
