Тот, подвывая, согласно закивал и, обняв мать, уткнулся лицом ей в живот.
– Подожди, Олёнушка, не в деньгах дело, – обеспокоенно присел на лавке старик.
– А в чём ещё, Никифор? Вон, до падучей мальца чуть не довели, бестолковые. И было бы из-за чего! Денег-то ему этих никто так и не дал до сих пор, – раздражённо отозвалась Елена, поглаживая рукой по тёмным, упругим кудрям сына.
– Вот именно. А по всему получается, что Теодорка первым и принёс в боярский дом дурную весть. Слышите на дворе-то какая тишина: ни кузница не гремит, ни голосов людских не слышно. Ох, не к добру это… Я и раньше слышал про лютый характер боярина Скобелева. Уж больно быстр и суров он на расправу…
– Что же делать-то нам, Никифор? – обеспокоенно глянула на старика Никифора Елена, прижимая к себе голову сына. – Мы-то кто здесь? Пришлые скоморохи – потешники. Позвали нас вчера на боярские именины картинки представлять да колесо крутить, вот мы народ и повеселили на славу. Все довольны были. А потом сам же боярин велел нам и сегодня скоморошьи игры представлять…
– Какие уж тут теперь потехи… – озабоченно пробормотал старик Никифор, разыскивая под лавкой свои сапоги. – Уходить нам нужно скорее отсюда. Если до сих пор не нашли убийцу, то правильно Теодорке боярский управитель, тиун этот сказал, что гнев боярский может и нас достать. Именно потому, что мы для них люди пришлые, чужаки. На нас в первую очередь и подумают. Давай, Олёна, буди Ратмира. Будем совет держать, как побыстрее отсюда ноги уносить.
– Да он только под утро и заявился. Зря, что ли ему вчера дворовые бабы да девки всякие знаки внимания оказывали, кружили вокруг него. Вот и приголубил он, видать, одну из них, как обычно, – подала из своего угла звонкий голос карлица.
– А тебе, как всегда, до всего есть дело, Дуняша, – незлобливо отозвался из третьего угла мужской голос, принадлежавший молодому сероглазому мужчине лет тридцати, лежавшему на лавке в шёлковой вышитой светло-голубой рубахе. Из-под головы у него виднелись голенища мягких сапог из телячьей кожи. Он лежал, запрокинув правую руку под голову, и накручивал на указательный палец левой руки прядь длинных волнистых чёрных волос. В чертах его тонкого, смуглого красивого лица явно угадывалось восточное происхождение.
– Так ты же, Ратмир, тихо, по-людски прокрасться на своё место не можешь. Тебе же обязательно нужно пошуметь, да всех перебудить, – не успокаивалась карлица.
– Замолчи, Дунька! – прикрикнул на неё старик Никифор. – Ты своим безмозглым бабьим умишком не понимаешь что ли, что все мы в большой беде? И не время нам сейчас ссориться. Если боярин решит сам искать убийцу своей дочери, то нам всем первыми идти на пытки.
