– В монастырь отошлю распутницу. Не посмотрю на твои заслуги, Устин! Ни стыда, ни совести у твоей дочери! – стукнул посохом об пол вконец разгневанный Светозар Алексеевич. – Тащи сюда её за космы!
Раздосадованный Устин вскочил с колен и исчез за дверью.
– А тебя, гуляка, – обратился боярин Скобелев к Ратмиру, стоявшему перед ним на коленях, – тоже нужно высечь, чтобы место своё знал и по чину утехам предавался.
– Не губи, боярин! Головой своей клянусь, что ни на одну бабу на твоём подворье и глазом не гляну. Даже, если она сама вокруг меня хвостом вертеть начнёт, – умоляюще сложил ладони Ратмир.
Через короткое время в сенях послышались шаги, и на пороге в полумраке показался Устин, тащивший за руку испуганную упиравшуюся девушку лет семнадцати. Войдя в комнату и увидев присутствующих, она тут же прикрыла лицо рукавом рубахи и начала тихонько подвывать.
– Замолчи, дура! – рявкнул на неё боярин Пешков. – Говори быстро, был этот кобель у тебя сегодня ночью или нет?
Девушка, не отрывая руки от лица, закивала головой.
– У-у-у, шалава! – с презрением посмотрел на неё боярин Пешков. – Подстилка ты подзаборная. Разве же какой добрый человек захочет жениться на такой… Да уж, Устин, слышал я, что девка твоя слаба на передок, но не думал, что и скоморохами она не побрезгует. Тьфу, мерзость!
Бледный, взмокший от душевного волнения Устин, обречённо кивал:
– Да, батюшка, Антон Спиридонович, слова твои верные. Стыдоба-то какая мне на старости лет…
– А скажи-ка нам, Лукерья, ходил ли куда от тебя ночью этот скоморох? – неожиданно любезным голосом спросил боярин Усов.
Подвывающая девица отрицательно замотала головой.
– Словами говори! Нечего тут башкой своей трясти. Да руку убери от лица своего бесстыжего. Нечего теперь тут из себя неприступную крепость изображать, – опять стукнул кулаком по столу боярин Пешков. – Точно ли он от тебя никуда не уходил?
– Точно, боярин, точно, – сквозь слёзы проговорила Лукерья. – Ратмир мне всю ночь покоя не давал. Уж больно горяч да ловок он…
– Тьфу, дура! – сплюнул в сердцах боярин Скобелев. – Тебя не об этом спрашивают… Всё, пошла вон отсюда, бесовское отродье! Всыплешь ей плетей сегодня сам, Устин, чтобы месяц сидеть не смогла!
Как только захлопнулась дверь за Лукерьей, так из-за стола поднялся боярин Усов и подошёл к стоявшему на коленях Ратмиру.
– Повезло тебе, скоморох, что баба врать не стала. А то ведь могла и не признаться в греховном. И висеть бы тогда сейчас тебе на дыбе за лжесвидетельство…
