Глюк поднялся, выдвинул ящик письменного стола, взял несколько пачек стодолларовых банкнот в банковской упаковке и бросил на диван. Тяжелые пачки упали прямо к руке Брамса. Пальцы с рыжеватыми волосками хищно изогнулись, а рука даже помимо воли хозяина потянулась к деньгам и принялась их ощупывать.
— Настоящие, не волнуйся. Прямо из банка.
— Слишком уж они какие-то новые.
— А тебе не нравятся новые? Любишь занюханные, затертые, как грязные носки?
— Новые вызывают подозрение.
— У кого? — спросил Глюк.
— У тех, с кем придется рассчитываться.
— Ну, если тебе делать нечего, возьми каждую банкноту и помни. Задницу подотри. Долгая и нудная работа. Чтобы ускорить, могу пурген предложить.
— Не буду я этим заниматься, — буркнул Брамс, взял деньги и подбросил пачку на ладони.
— Что, руки щекочет?
— Нет. Я как-то подвязался работать инкассатором, перевозил мешки из одного банка в другой.
— И много возил?
— Миллионы, — соврал Брамс.
— Миллионы, говоришь?
— Ну, может, чуть меньше, — неохотно поправился тот.
— И я думаю — поменьше. Знаешь, разница большая, когда держишь в руках свои кровные и когда перевозишь чужие. Свои — это как собственная жена, можешь ломать, можешь мять. А вот с чужой женой всегда иное обращение.
Брамс наморщил лоб, вспомнив свою любовницу, жену приятеля. Действительно, Глюк прав. Если своей жене он мог позволить сказать какую-нибудь гадость, выругаться или попросту толкнуть в плечо, заехать по лицу, то с любовницей подобное обращение было невозможно.
— Да, Глюк, ты абсолютно прав.
— Слушай, давай договоримся раз и навсегда: чтобы я больше никогда не слышал этой расслабленности в твоем тоне.
Брамс повернул голову, искоса глядя на Глюка.
— Вас понял, — с трудом произнес Брамс, внезапно переходя на вы. — А вы как будете меня называть?
— А как тебе нравится? Как тебя называет твоя любовница?
Брамс чуть покраснел, глаза суетливо забегали.
— Так называют только женщины. Мы же с вами не голубые?
— Но и не бесцветные, — ехидно пошутил Глюк.
— Можете называть Пупой.
— Хорошо, Пупа. Твой телефон я знаю, позвоню и сразу приходи. А пока займись кадровыми вопросами.
— Понял, шеф.
— Кадры решают все, — как говорил один иностранец.
— А вы мне выпить, шеф, не предложите?
— У меня не пьют и не курят. И предупреди людей: если я увижу кого-нибудь выпившим, он будет трупом.
— Ну, зачем так? Солдату перед делом бывает полезно выпить.
— Это смотря перед каким делом. Пьют слабаки перед лицом своих страхов. А мне не страхи переживать нужно, а дело сделать быстро.
