На парах я выглядела не худшим образом, многие из нашей группы не явились и получат дополнительные задания к концу сессии, а те, кто пришел, лежат на партах и маются с головной болью. А я обстоятельно продумываю, в каком районе выбрать дом, чтобы оказаться между улицей Дагестанская и университетом. И какими маршрутками пользоваться, чтобы без пересадок и дополнительных трат на дорогу добираться. И еще, помимо сумбурных мыслей о заразе Селозе, то и дело возникает вопрос, где третий вечер подряд обитает Богдан Петрович, и как ему объяснить мое нежелание постоянно быть рядом, так чтобы он не устраивал допроса с пристрастием ни мне, ни младшему.
За полчаса до окончания последней пары я отпросилась, и, всего лишь один раз перепутав маршрутку, сама добралась к дому нанимателя. Звонок от рассерженного Краснощека застал на пороге. Выдохнув, придала голосу бодрости:
— Алло?
— Где ты?
— Дома.
— В Днепропетровске? Ты что уехала?! — прорычал почти и, не давая ответить, загнул ситуацию до абсурда. — Сморчок, ты же подписала договор, ты… Отец тебе верил. Это нарушение обязательств!
— Я на Дагестанской, Селозя. От обязательств не отказываюсь, и в Днепропетровск не уехала. И еще на пары я с сегодняшнего дня езжу сама и возвращаюсь тоже самостоятельно.
— Хорошо. Все равно меня несколько дней не будет дома.
— Я рада, что мы пришли к общему соглашению. — Приторно вежливый ответ завершила словами: — До связи?
— Оля… — телефон я вырубила без сожаления.
Он не имел права ко мне приставать, не имел! Мы же договаривались, что он больше не будет копаться в моей личной жизни, близко подбираться, пытаться обнять и лезть в душу…
Четыре следующих дня прошли в тумане меньшей плотности. Все же боль от откровенного анализа наших с Лешей перипетий, стала абсурднее из-за неожиданного притязания со стороны Сергея. И если первое можно было честно назвать фантомными болями от глубокой привязанности, то обозначить ситуацию с младшим Краснощеком я никак не могла. Дружеское посягательство, братская ревность, романтичный настрой дальнего кузена? Парнем не воспринимается, другом не является, просто он — вредный, вкусно готовящий и часто подкалывающий сосед по кухне, который даже в подарках, сделанных мне, ищет свою выгоду.
Я покосилась на подоконник с отцветающими азалиями, на плюшевого мишку, затем на Ричарда довольно грызущего мячик на полу и вычеркнула из списка последний пункт. Чтобы он не говорил, подарки остались мне.
