— Я в курсе. — Сухо произнес собеседник. — Но был уверен, что поговорим мы о другом.
— О чем?
— Не дави на отца, он и так достаточно мягко с тобой обошелся. — Вот тут голос младшего Краснощека был похож на скрип снежного наста, что укрепился из-за обледенения.
— Это было не достаточно мягко. — Заметила я. — Кстати, кто на него давил ранее?
— Никто. — Недовольно ответил парень.
— А твоя ммм… мама, она как с ним разговаривала? — тут я решила внести уточнения, — если заболеет, или потянет какую-нибудь мышцу… отравление или излишнее употребление спиртных?
— Мамы не стало, когда мне было 6 лет, а Лешке 9. Я мало что помню из той семейной жизни.
— Сожалею…
Наше молчание затягивалось, мы от их дома отошли сравнительно не далеко, но уже потеряли море времени. Я с интересом взглянула на младшего сына Богдана Петровича, он с интересом смотрит вдаль, специально не замечая моего внимания. Пришлось покашлять, эффекта никакого.
— Сереж, …Сереж, а другие?
— Что другие?
— Другие жен… то есть у твоего отца есть люди, которые имеют право потребовать чтобы он продолжил курс лечения, вразумить, надавить авторитетом? Родители, друзья, другие… люди?
— Нет. И других ммм… женщин, — перекривил он мою стеснительность, — не было.
— То есть как?
— То есть тех, кто посмел бы надавить авторитетом или потребовать в счет заслуг на любовном фронте — не было. — Дал он определенную характеристику всем тем, кто был в окружении отца.
А перед моими глазами отчетливо всплыла картина, как бледный клиент сдерживается при своем секретаре и, сжав зубы, терпит адские боли.
— И сейчас не появилось? — не поднимая головы, тихо спросила я, — или в ближайшие два три года, месяца, дня?
— Ты что, Сморчок, клинья к нему подбиваешь?!
— Здрасти! — желание прикопать его в снегу возникло неожиданно, и было достаточно стойким. — Прекрати использовать это уничижительное обращение.
— Да уж здоровались! I! — отмахнулся он от моего наставления и повторил вопрос. — Все-таки подбиваешь?
— Ты что себе надумал?! Я о секретаре его спрашиваю. Встречаются они или нет?
— А Раиса Викторовна тут при чем? — возмутился он, как девица на неприличное предложение.
Почему-то мне вспомнилась Люсик и ее возмущения на пьянь мужицкую, живущую неподалеку: «Представляешь, предложил в магазин за стопариком сгонять. У него, видишь ли, опохмелка не наступила. Ибо первые три бутылки водки эффекта не дали!»
Дав себе остыть, я спросила: — То есть ты хочешь сказать, что между ними ничего нет…
