На мокрой дороге не лихачил, но ехал быстро и почти все время по прямой, так что на месте мы оказались минут через десять.
— Домчал с ветерком, — сообщил он и разблокировал двери, — дальше, Сморчок, ты путь знаешь.
— И тебе, Селозя, доброго дня. — Я вышла под его удивленное: «что ты сказала?» и мягко закрыв дверь авто с улыбкой пошла к дому.
Меня уже ждали в кабинете, где ранее располагался массажный стол за ширмой, теперь была рабочая обстановка, пара кресел, журнальный столик и небольшой диванчик, письменный стол с компьютером на краю и подносом с двумя чашками на блюдцах и полной тарелкой аппетитных сластей.
Богдан Петрович, завидев меня, медленно и неуклюже поднялся с места за столом. Встретил у порога кабинета, провел к креслу для посетителей, усадил. После неожиданно теплого приветствия и розлива кофе по чашкам, он приступил к диалогу, задав вопрос:
— Вы на Новый год куда едете?
— Домой.
— В Днепропетровск? — уточнил он, заняв рядом стоящее кресло.
— Да. Почему вы интересуетесь?
— Хотел узнать, вы уедете на неделю или две.
— На две недели.
— Я с вами. — Весело заявил он.
— Простите? — я отодвинула чашку и сцепила руки на коленях.
— То есть я тоже еду в наш город, но по делам, заодно подброшу вас на машине с водителем. — Поправив журналы на маленьком столике справа, добавил. — И кое-что обсудим.
Закрытая машина и двое мужчин, я постаралась не запаниковать, в поезде всегда выбирала место среди женщин, а тут… Голос сел и я резко ответила:
— Хотите обсудить, обсуждаем здесь. Добраться я и сама могу.
— Мне нужен массажист, — терпеливо пояснил он, — который будет постоянно или же большую часть времени рядом.
Я недоверчиво прищурилась, но промолчала. Удивительно, но из того что я слышала ранее, массажист ему был не нужен, а вот от груши для битья он бы не отказался.
— Хочу переговорить с вашими родными, — продолжил объясняться Богдан Петрович. — Я могу встретиться с ними?
— Зачем? Нужен массажист, я могу приезжать, когда потребуется.
— Чтобы официально пригласить вас жить в моем доме.
— Мне девятнадцать, можете обговорить это со мной.
— А мне шестьдесят. И я отец двух мальчишек, так что вижу эту ситуацию под другим углом. — Ответил он, не скрывая добродушной улыбки. — С кем из ваших родителей мне лучше всего объясниться?
— С мамой.
— А чтобы получить согласие?
— В любом случае, только с мамой.
— А отец не в счет? — улыбаясь, спросил Богдан Петрович и указал мне на печенье, — угощайтесь.
