А вот и Алек. Кажется, я должна была закрыть дом при нем, или провести его, или выпустить из дома, но я этого не сделала. И вот теперь он тут, взял мои ладошки в плен своих рук, нежно.
— Олененок, ты можешь сказать, что случилось? Ты не поехала на встречу, что произошло?
Я смотрю в его внимательные карие глаза и понимаю, что отвертеться простым: «я устала» не получится. Мы проходили это совсем недавно в поликлинике. Я все понимаю, но слова не желают срываться с губ. Что я ему скажу? Что я вообще могу сказать?
Он протянул руку к моему лицу и коснулся щеки:
— Ну? Ты рассказываешь или я использую секретное оружие?
Что-то новенькое. Не знала, что против меня есть секретное оружие.
— Удивлена, а я знаю. Мне младший рассказал. — Он улыбнулся уголками губ и серьезным тоном продолжил. — Или ты рассказываешь, в чем дело, или я вызываю скорую.
Не нужно скорую! Мысль явно отразилась на лице, но вслух не произнесла, ни слова.
— Понятно, скорую вызывать не будем, но и рассказать в чем дело ты не намерена. — Кивнул своим мыслям. — Осечка вышла, не подействовало. Может тебя под душ, холодный. Тебя холодный душ из ступора выводит, а? — он поднялся и заставил встать меня. — Что скажешь?
А я стою перед ним и не шевелюсь, молчу, и не дышу вовсе.
— Ничего не скажешь. — Подвел он черту. — Тогда всю ответственность за происходящее я беру на себя.
Какую ответственность? За что?
А его руки в это время оторвались от меня и принялись за пуговки на блузке. Вот первая выскользнула из петельки, затем вторая… Странно, он расстегивает их, а я ничего произнести не могу и не потому что страшно, а потому что не пугает, вообще. Я не боюсь его рук и отстраненно наблюдаю, за тем, как медленно и тактично расстегивается моя блузка.
Третья, четвертая, пятая…
— Оу! — с этим возгласом он распахнул шелковое изделие, обрадовался как родной и поднял взгляд на меня. — Нательная маечка? А зачем? Ты часто мерзнешь?
Отрицательно покачала головой, еще один малозаметный знак. Но Алек на меня не смотрит. Его куда больше заинтересовало кружевное белье, купленное для придания уверенности. Словно ребенок, разворачивающий подарок, он легко выдернул блузку из юбки.
— Ааа, нет. Не маечка. — Широкая улыбка осветила его лицо. — Неужели боди?
Оно самое. И лучше не думать какими потайными мыслями я руководствовалась, когда его брала.
— Оль, а можно глянуть? — бросил пристальный взгляд на меня, затем вниз. — Ну, раз ты молчишь… до сих пор, то можно. Молчание знак согласия, да?
