Купила билеты и под предлогом — подруга кинула и сопровождать меня не может, предложила ему пойти со мной. Леша согласился. И я как большой романтик за два часа до сеанса сменила порядка десяти нарядов и придумала сотню развязок этого вечера. В первых пятидесяти он целует меня, во вторых пятидесяти — я его.
Весна давно перешла на летние температуры, так что я надела белый джинсовый сарафанчик и черное балеро, накрутила локоны, подвела глаза, так как не любила наша матемитичка — smoky eyes. А еще впервые влезла на каблуки, всего восемь сантиметров, но для меня это была высота. И вообще я этой встречей била все рекорды по освобождению от комплексов и зажатости.
Радовалась и сияла. Рано радовалась, очень рано…
Он приехал за мной с опозданием. Открывая дверцу синего Opel Corsa, признался, что его задержала девушка. И мое романтическое настроение пошло под откос. Он заметил:
— Ты передумала идти в кино?
Почему-то после его слов вспомнился любимый мамин фильм «Самая обаятельная и привлекательная» и противный герой Смирнов в исполнении Абдулова. И что он хочет, чтоб я ему билеты отдала? Да ни за что!
— Мы еще можем успеть. Всего лишь анонс новых фильмов пропустили. Меня это не расстраивает. А тебя?
— Тоже нет. — Со смешком ответил Леша, обратив внимание и на мой наряд и на прическу.
— Тогда поехали. — Улыбалась я заразительно, но на душе было плохо. Очень плохо. Он пытался шутить и загладить опоздание походом в кафе, вот только говорить мог о Наташе. Той самой девушке, которую с шальной юности любит. Сейчас она свободна и он не занят, решили сойтись.
— Ты очень любишь ее? — спрашиваю, прекрасно понимая, что получу удар. Он и последовал.
— Да… — улыбнулся мечтательно. — Мечтал о ней с первой встречи — лет пять.
Двойной удар. Сжав кисти в кулаки, спросила:
— Что же ты сейчас не с ней?
— Она уехала. А я тебе обещал, ведь мы друзья. — Расцвел улыбкой Леша.
— Да, друзья.
— Ольчик, я так счастлив!
— А как за тебя счастлива я…
— Спасибо. — Поблагодарил он, не скрывая радостной улыбки.
— Не за что. — Ответила, не раскрывая истинных чувств. В душе горько плакала, а ведь так хотела его поцеловать.
С этого дня я старалась скрыть даже то немногое, что проявляла в его присутствии, и возненавидела обращение — Ольчик. Весна плавно незаметно превратилась в серую тоскливую осень с накрапывающим дождем, и я два сезона была как сомнамбула. Перестала радоваться мелочам и видеть хорошее. Лешу более не выдергивала, однако все время думала о нем. Ну, как сказать, думала о нем… Скорее ругала себя за то, что успела придумать. А там накопился внушительный багаж видений «счастливого будущего с ним».
