На втором круге я уже задыхаюсь и шумно дышу, чем вызываю смех у боевиков. Некоторые смотрят с удивлением, и я не нахожу этому причины. Они стараются держаться от меня подальше, будто я зомби или что похуже. Стоит мне выравниться с кем-то, так тот отбегает вперед.
Не то чтобы, я хотела с кем-то подружиться, у меня уже есть друзья, но завести дружеские отношения не помешало бы. Кажется, не светит мне общаться с боевиками. Быть может, потом я смогу заслужить их уважение.
Но, тем не менее, заслуживаю я пока лишь хмыканье. Я выжимаю из себя все силы, стараюсь дышать ровно и размеренно, как нас и учили, но на третьем кругу, как сказал бы Генри: мой бобик сдох.
Я лелею надежду, что Асакуро де Бриаз сжалится надо мной и сделает послабление, я ведь новичок. Но не тут-то было.
- Остановишься хоть раз, получишь штрафной круг, - доносится грубое мне вслед.
Остановиться я хочу очень сильно. Желательно где-нибудь под деревцем, чтобы спрятаться от назойливого дождя, ну или на крайний случай на своей кровати.
Грудь жгло неимоверно, отдышка была настолько жуткой, что рядом бегущие боевики смотрели на меня не то что жалостливо, а как на обреченную на смерть. Впрочем, это было недалеко от правды.
Я еле доплелась до финиша, насчитав четвёртый круг.
«Только попробуй остановиться» - шептали его глаза, из-за которых мои руки чесались в желании дать смачный хук слева.
Преисполненная праведного возмущения, бегу дальше. Как назло, ноги перестают меня слушаться и заплетаются. Злость предаёт мне сил, и я, ведя борьбу со своими сгорающими в огне лёгкими, преодолеваю ещё один круг.
Когда финиш начинает маячить, я осознаю, что не смогу пробежать больше. Это просто физически невозможно.
Лорд Бриаз видит моё затравленное и до ужаса уставшее лицо, но остаётся с хладнокровной миной, не обращая на меня внимания.
- Будешь бегать, пока не упадёшь! - Жестко говорит он, когда я пробегаю мимо него.
Я чуть не плачу от отчаянья. В голове уже вертелась заготовленная речь моей капитуляции, но моя пытка продолжается. Асакуро был прав, конечно, не давая поблажек. Но это было несправедливо. По отношению ко мне, к женскому полу, ко всему хоть сколько-нибудь цивилизованному слабому физически человечеству.
Я кидаю на него самый страшный из своих испепеляющих взглядов, тот, который без обиняков говорит «лучше умри, гад», - но с лордом Бриазом это не работает. Он выгибает бровь, улыбаясь при этом так, что мне невероятно сильно хочется стереть с его лица эту саркастичную ухмылку.
