На улице холодно. Если пойду в одной блузке, заболею. Хотя какая разница...
Вытерев тыльной стороной ладони слёзы, выбрасываю ткань в мусорную корзину и медленно оседаю на скамью. И что же мне теперь делать? Ну почему же я такая невероятно глупая? Как я могла поверить улыбке, было же очевидно, что меня ожидает подстава.
Неужели из-за того, что я не училась с ними с первого курса, можно так поступать? Разве я сделала им что-то плохое? Оскорбила? Украла? Парня увела, в конце концов?
На последнем вопросе, на меня накатывает банальная истерика. Смех сопровождается бегущими по щекам слезами и нервными всхлипываниями. Было ли мне страшно из-за их угроз? Ни капли. После Асакуро де Бриаза у меня словно выработался какой-то иммунитет на жестокость.
И буду ли я дальше продолжать пускать сопли, сидя в раздевалке? Нет! Ринальдина Тарин так просто не сдаётся.
Если забыть про дыхание и прочую чушь, позволяющую жить, то добегу я до корпуса, чтобы схватить свою старую форму, за три минуты. И того, опоздаю на десять. Но это лучше, чем просто не придти, верно?
Я уже хочу вскочить, но через узкие щёлки опухших глаз замечаю перед собой цветастую майку и зелёные штаны с массивными карманами. Руки девушки, стоящей рядом со мной, сцеплены в замок, и она неуверенно переминается с ноги на ногу.
- Чего тебе?
Моя вежливость улетает далеко и надолго.
- Я... я... хочу... - девушка заикается и еле выговаривает слова. Сначала я испытываю жалость, а потом сжимаю руки в кулаки. Ну уж нет! Больше я на такое не поведусь!
- Хочу... по... по... помочь.
- Чем? Еще больше испортить мою форму? Прости, не повезло, она спит в мусорной корзине и ей уже не до тебя.
Я поднимаюсь со скамьи. Наш рост примерно одинаков. Для боевого факультета мы, конечно, маловаты, но в реальной жизни, наш рост вполне стандартный.
И до меня только сейчас доходит, что девушка стала свидетельницей моего позора.
- Держи.
Перед моим носом появляется белоснежный платок.
- Спасибо, - буркнула я и из-за лживой участливости в её голосе вновь разразилась слезами.
- Со... со мной... бы...было тоже са... самое. Не бо... бойся их. Препо... препо... пр...
Она никак не может выговорить слово, и я неуверенно спрашиваю:
- Преподаватель?
Она кивает, тряхнув темноволосым хвостом:
- О... он. За... защитит.
И девушка улыбнулась. Улыбка у нее оказывается добрая и открытая, значительно отличающаяся от улыбки Софи. Хочется поплакать над собственной глупостью, но я сдерживаюсь. Лишь некрасиво высмаркиваюсь и судорожно вздыхаю.
