Я осталась без магии. А значит - без защиты.
***
- Малышка, ты так вкусно пахнешь страхом... - Шепчет он, наклоняясь к моему лицу.
- Отпустите меня, - я стараюсь, чтобы мой голос звучал твёрдо, но изо рта вылетают лишь жалкие звуки.
Компания снова хохочет. Они втаскивают меня в тёмный угол и зажимают рот рукой, чтобы я не смогла закричать. Готова поспорить, кто-то видел меня. Но никто не подошёл помочь. Никто.
Когда один из них стал поднимать мою юбку, я не выдерживаю и начинаю рыдать. Почему я вновь и вновь сталкиваюсь с насилием?
- Итак, малышка, - обращается мужчина ко мне. - У тебя сейчас есть выбор. Либо научишься себя вести, либо будешь бита. Избиваю обычно я, поэтому тебе будет несладко. Мой тебе совет: прекрати распускать сопли, и дай нам поразвлечься с тобой, и тогда обещаю, твоё милое личико останется целым.
Тело трясется от беззвучных рыданий. Я могу лишь закрыть глаза и не видеть того, что будет дальше.
- А можно я развлекусь с тобой? - Звучит знакомый голос. - Аграшшес ассорис номорэ.
Руки на моём теле исчезают, и я слышу крики и предсмертные похрипывания. Тела пятерых мужчин будто обглоданы зверем. Разорванная трахея, сломанные руки и ноги, вывернутые в страшные углы, и много, много крови. Но один из них всё ещё остаётся жив.
- Так-то лучше, - насмешливо произносит директор и опускается на корточки, где лежит тот, кто хотел меня изнасиловать. Мужчина был на последнем дыхании.
- Итак, малыш. У тебя сейчас есть выбор. Либо ты извинишься перед Пиной и признаешься, что ты ублюдок, либо будешь бит. Избиваю обычно я тёмной магией, поэтому тебе будет несладко. Обещать, что твоё личико останется целым, не буду.
Мужчина тяжело дышит и хрипит, пытаясь вдохнуть воздух.
- Я...
- Ты что? - Издевается над ним директор.
- Я... - Хрипит он и кашляет кровью. - Я прошу прощения... Я... ублюдок.
- Да? А мы так сразу и не поняли! - Лицо лорда Бриаза становится жёстким, глаза по-злому блестят. - Аккохарис.
Вены смертника стремительно начинают чернеть и разбухать, словно дрожжевое тесто. Будто кровь превращается в тёмную ртуть. Воздух выходит из его рта с хрипящим свистом, пока не заканчивается вовсе. Он перестаёт дергаться. Большие тяжелые руки в узлах вен опускаются вдоль бездыханного тела.
Я до сих пор трясусь и дрожу, хоть слезы на моём лице и высохли. Мне кажется, что мои зубы стучат барабанной дробью. И как бы я не пыталась справиться с истерикой, у меня ничего не выходит.
Увидев перед собой знакомые полы черного плаща, я отшатываюсь.
