В его голосе слышится насмешка. Я думала, подобный жест настолько оскорбит королевского стража, что он резко встанет из-за стола и набросится на лорда. Но его тон не вызывает обиды у Дэрбиша, я слышу ровное дыхание сидящего надо мной человека.
- Хочу развлечься, - спокойно говорит эссэр. - Меня всегда привлекали скоромные девушки. Только та добыча сладка, что даётся тебе с трудом.
- Поиграй во влюблённого мужчину, подари драгоценности и дай ей намек на то, что она твоя единственная, и тогда она сама запрыгнет в твою постель.
Лорд Асакуро де Бриаз говорил ужасные вещи. Совершенно ужасные. Но правдивые. Нам, девушкам, не повезло родиться в век мужчин, мы были собственностью, то есть были тем, чем могли попользоваться и бросить. Брак по любви - был не более чем просто мифом. Деньги - вот что имело настоящее значение. Несомненно, некоторые женщины добровольно выходили замуж, чтобы не чувствовать себя одинокими, хотя такими они и являлись, находясь в браке. Большая и чистая любовь? Я тихо хмыкнула. Рано или поздно у любого мужа появляется любовница. Или любовницы... И самое противное, что это не порицается обществом и не является весомым аргументом для того, чтобы расторгнуть брак. Так стоит ли влюбляться, чтобы впоследствии тебе разбили сердце?
- Согласен. Но есть же исключ...
- Никаких исключений, - жестко обрывает его директор. - Зови официантку, я и вправду голоден.
И тут страх по-настоящему заполонил моё тело. Когда я дотрагиваюсь до кулона, чтобы снять его, он уже светится. Арргонаш - неизменный атрибут слуг. Когда ты нужен хозяину, господин делает щелчок пальцами, и арргонаш, висевший на слуге, загорается, а затем издает три громких звука.
По одним из столов таверны происходит призыв слуги.
Раз.
Два.
Три.
Я жмурюсь от стыда и боюсь выдохнуть.
- Какого моргула? - недоуменно ругается лорд Бриаз.
А затем наклоняет голову под стол и... видит меня.
Лорд Бриаз буквально волоком тащит меня на выход из таверны и ставит на ноги. Я очутилась в довольно грязной подворотне, соединяющей два дома. Плечи горят от больных отметин, оставленных пальцами директора. Не зная, куда девать взгляд, останавливаю его на чёрной ленте, перевязывающей серебряные волосы, собранные в хвост. Меня трясёт от страха.
Директор больно сжимает двумя пальцами мою челюсть, заставляя поднять голову вверх.
- Грязная девка, я, кажется, ясно дал понять, что выходить из Академии запрещено. Какого моргула ты ослушалась меня?
