— Кто это — «мы»?
— Мы с Нормой и Джин. Подожди, я ополоснусь и приготовлю ужин. Я страшно голодная…
— Я не голоден. Я просто ничего не понимаю… Ты говорила, что позапрошлым утром мы занимались любовью…
Мириам посмотрела на него, покачала головой и вошла в душевую кабину. Кевин не отставал.
— Мириам? — Он рванул дверцу кабины.
— Что?
— Мы правда?
— Правда — что?
— Занимались любовью?
— Не знала, что ты занимаешься любовью так часто, что забываешь, когда и с кем это было, — отрезала она, захлопывая дверцу душевой кабины.
Кевин стоял и смотрел на нее через запотевшее стекло. Потом он перевел взгляд на стакан с виски в руке и быстро осушил его.
О чем, черт побери, она говорит?
Что, черт побери, с ними происходит?
У Мириам действительно остался иссиня-черный синяк на руке, такой большой и яркий, что Кевин почувствовал себя страшно виноватым. Он вернулся в гостиную налить себе виски. Он так задумался, что не заметил, как Мириам начала готовить ужин. Она по-прежнему была в халате. Но когда она потянулась за тарелкой в шкаф, рукав сполз, и он увидел синяк.
— Боже! Я не думал, что схватил тебя так сильно, Мириам.
— А следовало бы, — ответила она, не глядя на него. Мириам начала накрывать на стол.
— Может быть, тебе не хватает витамина С или чего-то такого… У тебя такие хрупкие капилляры…
Мириам молчала.
— Прости, Мириам… Мне страшно жаль…
— Все в порядке. — Мириам помолчала и взглянула на него. — Я забыла спросить, как прошел твой день?
Он ответил не сразу. С того момента, как он начал работать у Джона Милтона, Мириам каждый день задавала ему этот вопрос, но как только он начинал отвечать, она тут же перебивала его и говорила, что не нужно вдаваться в скучные детали. А ведь в Блисдейле она любила расспрашивать его о работе. Судя по всему, она переняла привычки Нормы и Джин и в этом отношении тоже, и Кевину это не нравилось. Они перестали делиться друг с другом важным. И теперь ему казалось, что каждый из них живет собственной жизнью, встречаясь только ради каких-то развлечений.
— Тебе действительно интересно? И я могу рассказать тебе что-то, не боясь, что ты сбежишь?
— Кевин, я лишь пытаюсь…
— Знаю, ты помогаешь мне расслабиться. Но ты же не гейша, Мириам! Ты — моя жена! Я хочу делить с тобой не только успехи, но и трудности. Я хочу, чтобы ты была частью моего дела, моей жизни. И я сам хочу быть частью твоей жизни!
— Я не желаю слышать ничего неприятного, Кевин, — твердо произнесла Мириам. — Просто не хочу. Мистер Милтон прав. Ты должен снимать свою обувь перед порогом и оставлять всю грязь снаружи. Наш дом должен быть нашим личным раем.
