– Хендрик, а Хендрик, ты меня любишь? – вкрадчиво поинтересовалась я.
Ой, не терпят мужчины этого вопроса! Сразу стушевался, притих. А я гну свою линию:
– Если любишь, то должен заботиться. Я из-за тебя волнуюсь, а мне вредно. Не хочешь одну отпускать, свези сам.
Нет, не свезёт. Снова в позу встал, насупился, завёл речь о помутнении рассудка у беременных, а после и вовсе велел компот сварить. Вот ведь гад!
– Зачем мне компот, я в Академию хочу.
– Хотеть не вредно. Делай уж, что у тебя хорошо выходит, а не в своё дело не лезь.
Не в своё дело, значит? Ничего, я упрямая, я и без твоего согласия уеду. Женщина – существо такое. Своеобразное.
Умом-то я всё решила, только язык продолжал словесную пикировку. Перво-наперво с прищуром поинтересовалось, какое такое моё дело:
– Просвети недалёкую деревенщину, а то так умру и не узнаю.
– Еду мне готовить, – Хендрик плюхнулся на стул. Спор его изрядно вымотал. А вот я нет, несмотря на жильца в животе, смотрелась живчиком.
– Тапочки носить, за почтой бегать, – съехидничала я. Несло меня жутко, хотелось отомстить за «дуру».
– Взрослая женщина, а ведёшь себя… Я твоим бредовым идеям потворствовать не стану.
– Я же твоим потворствую, – многозначительно хлопнула по животу. А что, его затея, его исполнение, я не при делах.
– Сравнила тоже! Это твой долг.
– Тебе, что ли? Не припомню долговой расписки. Да и хорошо тебе: ножки мне раздвинул, попыжился немного и слез, а я отдувайся.
– Агния, я тебя не слушаю. Ты не в себе.
– В себе – в себе, к соседям не уходила. Вот что, милый мой, заканчивай свою тиранию, а то я уйду.
– Да куда ты денешься…
Ах, вот как? Тогда сам себе компот вари и ужин готовь.
Молча вышла из кухни и громко хлопнула входной дверью.
Дома мне не союзники, посему буду искать их сама. И прямая дорога мне на постоялый двор. Может, найдётся добрая бескорыстная душа? Я особо не надеялась, потому что и сама абы кого с собой в путь не взяла. Да и абы с кем не поехала. Одно спасение – беременность. Оно же, впрочем, и препятствие. И не только на пути к знаниям, но и в столицу, посему лучше умолчать об этом пикантном моменте, а то будет тебе два «д» на всю оставшуюся жизнь.
Ноги сами принесли – нет, не к постоялому двору, а к трактиру, который содержала моя приятельница. Именно отсюда я частенько забирала муженька.
Мельком бросив взгляд на вывеску – сразу и не разберешь, что медведь, – толкнула дверь и вошла. Народец есть, но тихий, собой занят. Не чадят, перегаром не дышат.
