Естественно, что система древнерусской дипломатии, как, впрочем, и дипломатии любого другого государства, не возникает неожиданно и сразу же в готовых, раз и навсегда отлитых политических формах. Марксистско-ленинская концепция истории дает четкую методологию изучения этого вопроса. Как формирование государства, его внешней политики определяется развитием способа производства, зависит от характера и уровня развития производственных отношенний, так и организация дипломатической службы того или иного государства, составляющей неотъемлемую часть самого государства, определяется базисом общества. Раскрывая смысл международных отношений, К. Маркс отмечал, что они по своей сути "вторичные и третичные, вообще производные, перенесенные, непервичные производственные отношения"{3}. В. И. Ленин обращал внимание на то, что "выделять "внешнюю политику" из политики вообще или тем более противополагать внешнюю политику внутренней есть в корне неправильная, немарксистская, ненаучная мысль", и отмечал, что, "как всякая война есть лишь продолжение средствами насилия той политики, которую вели воюющие державы и господствующие классы в них долгие годы или десятилетия до войны, так и мир, заканчивающий любую войну, может быть лишь учетом и записью действительных изменений в силе, достигнутых в результате данной войны"{4}.
Важное значение для понимания исследуемой проблемы имеют принципиальные положения работы Ф. Энгельса "Происхождение семьи, частной собственности и государства". Именно в период перехода от первобытнообщинного строя к раннеклассовому обществу, на этапе "военной демократии", зарождаются войны как социальное явление, закладываются и основы государственной дипломатической службы. В эпоху "военной демократии", отмечал Ф. Энгельс, родовой строй превращается в организацию для грабежа и угнетения соседей, а соответственно этому его органы власти становятся орудиями господства и угнетения, направленными против собственного народа. Образование на основе складывания классового общества "военно-демократических" союзов племен, появление военных вождей, дружин приводит к тому, что война становится в повестку дня общественного развития. Эти союзы, писал Ф. Энгельс, "можно было удержать как организованное целое только путем постоянных войн и разбойничьих набегов. Грабеж стал целью. Если предводителю дружины нечего было делать поблизости, он направлялся со своими людьми к другим народам, у которых происходила война и можно было рассчитывать на добычу…". И саму "военную демократию" Ф. Энгельс называл военной потому, что войны "становятся теперь регулярными функциями народной жизни". А грабительские войны "усиливают власть верховного военачальника… закладываются основы наследственной королевской власти…"
