Рассказчик Эме едет из Парижа поездом в провинцию, и там его ждет сюрприз. Очевидно, декрет сработал не везде. Гроза, немного вина, беспокойный сон — и в уединенной деревушке он встречает вполне живых и активных немецких солдат, да и зеркало, как и следовало ожидать, показывает ему лицо человека 39 лет, каким он был до декрета, а не 56, каким стал сейчас. С другой стороны, он сохранил новообретенные воспоминания тех 17 лет. Это тревожит — нет, это просто невозможно! «Принадлежать к определенной эпохе, подумал я, — это значит воспринимать мир и себя определенным образом, который тоже принадлежит этой эпохе». Неужели он обречен еще раз прожить в точности ту же жизнь, отягощенный грузом воспоминаний о будущих временах?
Он чувствует присутствие рядом двух параллельных миров, разделенных 17 годами, но при этом существующих одновременно. Хуже того, после всех этих «загадочных поворотов и прыжков сквозь время» почему их должно быть только два?
Теперь я поверил в кошмар о бесконечном числе Вселенных, в которых официальное время представляло только относительное смещение моего сознания при переходе от одной Вселенной к другой, а затем к следующей.
Сейчас — и еще сейчас — и затем следующее сейчас.
Три часа — я ощущаю мир, в котором держу в руках ручку. Три часа и одна секунда — я ощущаю следующую Вселенную, в которой я кладу ручку на стол, и т. д.
Это уже слишком, человеческое сознание не в состоянии это осмыслить. К счастью, его воспоминания начинают меркнуть, как это свойственно воспоминаниям. Все, что он записал о прошлом — о будущем, которое стало прошлым, — начинает казаться сном. «Только изредка, все реже и реже, у меня возникает знакомое всем ощущение дежавю».
Что такое память для путешественника во времени? Загадка. Мы говорим, что память «возвращает нас в прошлое». Вирджиния Вулф называла память белошвейкой, «и капризной притом». («Игла в пальцах памяти снует в ткань и обратно, вверх и вниз, туда и сюда. Мы не знаем, что придет следующим или что последует за этим».)
«Я не могу помнить то, что еще не произошло», — говорит Алиса, и Королева резко отвечает: «У тебя неважная память, если она помнит только прошлое». Память одновременно и является, и не является нашим прошлым. Она не записывается раз и навсегда, как нам иногда кажется. Она строится и постоянно перестраивается. Если путешественник во времени встречается с самим собой, кто что при этом помнит и когда?
В XXI веке парадоксы памяти знакомы многим. Стивен Райт замечает: «В настоящий момент у меня одновременно амнезия и дежавю. Мне кажется, прежде я это забыл».
