, коэффициент, который нужно вставлять в уравнения. Ньютон рассматривал время как часть «чувствительной сферы Бога». Его точка зрения вручена нам, будто высеченная на каменных скрижалях:
Абсолютное, истинное, математическое время само по себе и по самой своей сущности, без всякого отношения к чему-либо внешнему, протекает равномерно…
Космические часы тикают невидимо и неумолимо, всегда и везде одинаково. Абсолютное время принадлежит Богу. Таково было кредо Ньютона. Никаких доказательств тому у него не было, а его часы в подметки не годились нашим.
Может быть, никакого равномерного движения вообще не существует, при условии, что время можно точно измерить. Может быть, любое движение ускоряется или замедляется, но течение абсолютного времени не подвержено никаким изменениям.
Помимо религиозного убеждения, Ньютоном двигала математическая необходимость: он нуждался в абсолютном времени и абсолютном пространстве, чтобы определить свои термины и выразить свои законы. Движение определяется как изменение положения в пространстве с течением времени; ускорение — это изменение скорости во времени. В контексте абсолютного, истинного, математического времени он имел возможность построить целую космологию, систему мира. Это была абстракция; удобство; основа для вычислений. Но для Ньютона это была также важнейшая характеристика мира. Хотите верьте, хотите нет[61].
Альберт Эйнштейн поверил. До некоторой степени.
Он верил в систему законов и расчетов — своеобразное сооружение, выросшее из простой каменной церкви до величественного изысканного собора с колоннадами и арочными контрфорсами, покрытого резьбой и ажурными витражами, — работа над ним еще идет, видны тайные склепы и разрушенные часовни. В этом сооружении время t играло незаменимую роль. Никто не мог охватить взглядом все сооружение разом, но Эйнштейн понимал больше, чем многие другие, поэтому видел проблему. В системе было внутреннее противоречие. Великим достижением физики предыдущего столетия было то, что Джеймс Кларк Максвелл объединил электричество, магнетизм и свет; это достижение самым очевидным и наглядным образом связывало и освещало весь мир. Оказалось, что электрические токи, магнитные поля, радио- и световые волны — это одно и то же[62]. Уравнения Максвелла впервые дали возможность вычислить скорость света. Но при этом они не стыковались идеально с законами механики. Эти световые волны, к примеру, — откровенные волны по всем математическим признакам, но волны
