Владимир висел в черной пустоте, следуя словам Марьяны… Такое впечатление было, будто бы она тащит его через огромный космос, сияющий звездами и замусоренный метеорами и космической пылью. Наконец он почувствовал что-то… как будто теплое дуновение коснулось его щеки… Он потянулся по направлению к теплу и вдруг увидел Ее. Река Силы текла в пространстве как огромный поток. Она пронизывала буквально все, начинаясь неизвестно где и нигде не заканчиваясь.
Владимир понимал, что на самом деле это не совсем река, как и не совсем космос – просто его подсознание, его мозг воспринимали все это именно так. Сознание человека технологического мира выстроило себе четкую картину и теперь придерживалось ее.
Огонек-Владимир подлетел к громадной реке, как мотылек к пламени. Он слышал как издалека, как из глухого динамика слова Марьяны… она чего-то требовала от него… А, ясно: он должен как-то прикоснуться к реке, потянуть из нее Силу… Но он не знал, как это сделать, и просто как бы взял и вцепился в реку рукой, пытаясь оторвать от нее кусок… Руки, конечно, не было – просто ему как привиделось: будто его рука вцепилась в реку Силы и начала делать отвод потока. Словно в воображаемом береге образовалась дырочка, и поток Силы хлынул в нее, как бы наполняя резервуар в его теле… Он впустил в себя реку, подумал и еще раз рванул – образовался канал… Владимир стал наполняться быстрее. Он рванул снова, и еще более мощный поток хлынул в него, опаляя его огнем и выжигая изнутри.
На периферии сознания метался и визжал голос Марьяны, он отмахнулся от него и продолжил впитывать поток Силы – это было сродни оргазму. Он, как та крыса с вживленными электродами, не мог оторваться от источника удовольствия и все тянул и тянул Силу из реки… пока вдруг не почувствовал дикую боль. Сознание помутилось – поток Силы остановился, а Владимир слетел с топчана, больно ударившись головой о табуретку и приложившись ухом об пол. Марьяна в ярости пинала его ногой в бок, возвышаясь над ним, как Пизанская башня, и вопила, вопила, словно сирена пожарной машины. Владимир почти не разбирал слов, только:
– Ублюдок тупоголовый! Хряк кастрированный! Скотина тупоумная! Что творишь?! Ты какого черта присосался как клещ! Я тебе, придурку, сказала: осторожнее, а ты чего творишь?!
Владимир даже подивился разнообразию ругательств в лексиконе старушки-одуванчика, потом успокоился – все-таки ей сто двадцать лет, за столько лет и он много нового узнает, особенно при таких-то учителях. Он провел по лицу и взвыл от боли – Марьяна разбила ему нос и, похоже, сломала. Кровь залила всю грудь, нос торчал набок. Мужчина с трудом поднялся и сел за стол. Марьяна, продолжая поносить его, подошла к столу и уселась рядом.
