Убежище он нашел шагах в пятистах отсюда. Может быть, до войны, когда дорога была еще оживленной, там была стоянка караванщиков, теперь — рассохшийся сарай и засыпанный песком колодец. Туда Бран отвел коня и стащил мешок с министром. Последним и занялся. Не хватало еще, чтобы Омри Га-Ход задохнулся и тем испортил весь замысел.
Омри был жив и в сознании, хотя жадно хватал ртом воздух. Отдышавшись, он взглянул на Брана холодно и с презрением — истинно нептарским.
— Если ты не убил меня сразу, — заметил он, — значит, украл ради выкупа. Что ж, это можно понять. Вряд ли ты сам до этого додумался, остается вопрос — кто?
Держался он удивительно свободно, как бы дико это ни звучало по отношению к человеку в таком положении.
— Возможно, обычные разбойники… это проще всего, а потому наиболее вероятно… но скучно, — размышлял Омри без дрожи в звучном голосе. — Вот если это затеял губернатор Региса, это уже интереснее. Он обязан расценить мой приезд как посягательство на свои полномочия. Тогда и выкуп должен быть не денежным. Игры власти… Или, — он бросил взгляд на Брана, — ты, пожалуй, похож на алауда. Заговор в Западной провинции? В таком случае ты и твои хозяева напрасно старались. Император не настолько меня ценит. Что бы вы со мной ни делали, привилегий в обмен на мою голову он вам не вернет. Так кто же? Или ты не понимаешь по-имперски?
Бран промолчал. Одному его Мавет точно научила — не отвечать на вопросы, подумал он и машинально принялся тихо насвистывать мелодию, которую всегда свистела она.
И тогда впервые он увидел в лице Омри Га-Хода, человека, не боящегося ни убийства, ни унижения, презиравшего все и вся, — страх. Смертный ужас исказил это безупречно красивое лицо.
— Откуда? — прошептал-прошипел он. — Ты же чужой, ты не можешь этого знать…
Так же молча Бран заткнул ему кляпом рот, проверил прочность узлов на руках и ногах. И направился к дороге.
Ждать у Четырех Камней ему пришлось не так уж долго, но ему показалось, что прошла вечность, прежде чем вдалеке появился всадник с вьючной лошадью в поводу. «Если ты увидишь в Нептаре всадника верхом на лошади…» Это была не Мавет… нет, Мавет, только не та, что в городе. На плечах у нее был старый нептарский плащ, которого он не видел на ней со времен Столицы, а лицо она обмотала платком, так что были видны одни глаза. Так делали нептары, отправляясь в путь, — Бран знал это с войны — не затем, чтобы скрыть лицо, а для того лишь, чтобы защитить рот и нос от горячего ветра, песка пустыни и дорожной пыли.
