— Ты будешь смеяться, но я пришел просить у тебя совета.
— Просить совета, где найти деньги, или пришел пы-просить денег?
— Старый лис.
— Дык, — не без удовлетворения заметил приятель и отпил из бутылки. — Я ж видел твою рукопашную с Червяковым, когда забегал на банкет в его сервис-центр. Помнишь, он тогда тебя чуть не порвал? Можешь ничего не объяснять, я знаю, что он редкая жо-жо… жж…
— Я понял, не продолжай.
Мы немного помолчали, будто почтили недобрым словом память Макса Червякова, потом Серега аккуратно поинтересовался:
— На скока попал?
— Даже не спрашивай. Если не найду деньги за два дня, мне придется отдать в залог машину. Дал бы побольше времени, я еще крутанулся бы, но за два дня… нереально.
— Н-да, — только и сказал Косилов.
Серега не пытался изображать глубокое сочувствие, за что я был ему безмерно благодарен, ибо физически не перенес бы сейчас его жалости, но, с другой стороны, он и не демонстрировал своего психологического превосходства над человеком, попавшим в передрягу. Все было как всегда: «Что, фигово, брат? Не дрейфь, прорвешься». Меня смущало лишь одно: он вряд ли мог мне помочь.
Он словно услышал мои мысли:
— Ты прости, конечно, но таких сумм, за которые Червяков может забрать машину, у меня давно не водилось. Если ты рассчитывал за-занять у меня…
— Да нет, я уже понял, что зря пришел.
— Нет, не зря, — начал было Серега, но не успел договорить. Зазвонил мой сотовый телефон.
— Извини, — сказал я и посмотрел на дисплей.
Звонила жена. О, сейчас будет праздник.
— Алло! — сразу закричала она, как только я поднес трубку к уху. — Вавилов, где ты ночевал?! Ты вообще сейчас где?!
— В том месте, которое рифмуется с твоим вопросом, — вяло огрызнулся я.
— Да сволочь же ты такая! — вопила трубка. — Я же все трезвяки начала обзванивать, чуть до моргов не добралась, Господи, ну за что мне это?!
Я слушал, поглядывая на электрогитару, прислоненную к стене возле фронтальных колонок кинотеатра. Это было роскошное по меркам восьмидесятых годов (да и до сих пор, пожалуй) «весло» — настоящий «Fender Stratocaster», привезенный с распродажи в Штатах, гордость Сергея Косилова образца рок-н-ролльной юности и робкий упрек его унылому возмужанию. Через минуту я уже не слышал, что говорит мне жена. Моя душа витала где-то между туалетом Дворца культуры железнодорожников, где мы в девяносто пятом пили паленый «Слынчев Бряг», и сценой в зрительном зале того же дворца, на которой мы лабали древний как мир «Дым над водой». Краем глаза я заметил, как Косилов начинает улыбаться, и мне его улыбка почему-то не понравилась. Какая-то она была мертвая. Я захлопнул крышку телефона.
