Я взял у соседа простенький «камкордер» нужного формата, уселся за столом в кабинете и стал читать письмо. За окном лил дождь, было грустно и романтично.
«Письмо» моего товарища представляло собой лист формата А4, наполовину исписанный крупным и довольно ровным почерком, пожалуй, слишком ровным для человека, который, как выяснилось впоследствии, балансировал на грани сумасшествия.
«Витя! Я подготовил этот документ на всякий случай. Ты мог его никогда не получить, но если ты его читаешь, значит, меня нет в живых, и ты, в отличие от меня, знаешь, как я умер. (Брр, как же здесь холодно, старик! Советую захватить с собой дубленку и ватные одеяла).
Посмотри кассету, и у тебя не будет вопросов. Я вспомнил об этой записи поздновато. Сразу объяснить тебе я ничего не мог, потому что у меня не было никакой уверенности. Дело в том, что снято было отражение в зеркале, а как оно работает, я не знал. Зачем же я буду пугать тебя, не имея достаточных оснований! Ведь от такого страха можно сойти с ума. Поверь мне, этот ужас сначала потихоньку съедает тебя изнутри, а потом неожиданно вылезает наружу, как «Чужой» Ридли Скотта.
Зачем я вообще тебе показал эту камеру? Не знаю. Наверно, потому что в одиночку сходить с ума страшнее, чем с друзьями. Мы же с тобой старые пионеры, воспитаны в духе коллективизма.
Хочу пожелать тебе удачи. Надеюсь, тебе и Светлане повезет больше, чем мне. Счастливо!
Серж».
Вот и все.
Я откинулся на спинку стула, посмотрел в девственно чистый белый потолок. Он больше не осуждал меня, он мне искренне сочувствовал.
Я вставил кассету в камеру, которую предварительно подключил к компьютеру. Прежде чем нажать на кнопку «play», еще раз посмотрел в потолок, глубоко вздохнул.
Заботливый друг Сергей Косилов выставил пленку на нужном месте. Я с первых же секунд узнал запись и вспомнил, когда она была сделана. И очень удивился, что не подумал о ней сразу, как только Серега всучил мне свой гребаный «Панасоник».
Это был фуршет на открытии сервис-центра Макса Червякова. Вот я собственной персоной пью с ним шампанское. В момент съемки мы еще не ругались, но уже через полчаса разговаривали на повышенных тонах, и я едва не запустил в него бокалом. Кстати, вот и сам оператор — Серега Косилов. Он забежал к нам всего на несколько минут, решил запечатлеть для истории и что-нибудь стибрить со стола. Рядом с Сережкой стоит моя жена, теребит сумочку. Ей явно неуютно на этом празднике и хочется поскорее уйти домой. За окошком магазина — какие-то случайный прохожие, перекуривающие возле урны, промчавшая мимо красная машина…
