Это был вторник, а по вторникам я собирал пишущий молодняк, чтобы проанализировать сделанное и раскидать задания на неделю. Признаюсь, эти совещания немало тешили мое самолюбие. Ну как же, я был не просто нанятым писакой, как они (хоть и с солидным стажем, но меня все равно можно было обозвать писакой), я был начальником, и мои подчиненные, не успевшие раскусить лентяйскую сущность босса, еще с надеждой заглядывали мне в рот. О чем они перешептывались у меня за спиной или в курилке, я особо не задумывался и по этому поводу не беспокоился. В конце концов, все мы делаем это независимо от степени уважения к начальству, таков корпоративный кодекс чести.
Я опаздывал на совещание, и это обстоятельство серьезно усугубляло мой настрой. Понимая, что винить, кроме себя, мне некого, я, тем не менее, начинал злиться на своих полуграмотных студентов. Офис редакции занимал две комнаты на третьем этаже торгового мегакомплекса, и пока я поднимался на эскалаторе, маленький бюджетный Сатана, сидевший во мне, уже засучивал рукава и разминал пальчики.
В коридоре возле кулера я столкнулся с моим номинальным боссом, Владимиром Ивановичем Кузьминых. В нашей компании он занимался вопросами финансирования, ставил подписи на моих документах и гонорарных ведомостях, и даже самые гениальные издательские идеи ничего не стоили без его одобрения. Впрочем, это не мешало мне обращаться к нему на «ты» и «Иваныч», потому что возрастом он был ненамного солиднее меня — всего-то сорок два, — а относительно своего интеллекта он и сам не питал никаких особых иллюзий. Его дело — правильно считать.
Иваныч стоял у стены возле кулера, пил холодную воду из пластикового стаканчика и протирал платком потную лысину.
— Привет, шеф-редактор, — кивнул он мне.
— Здоров. — Я тоже остановился возле аппарата, наполнил стаканчик. — Мои в сборе?
Он не ответил, внимательно посмотрел на меня.
— Что такое? — спросил я.
— Мне их уже жалко. Не спал ночью?
— Спал как младенец.
— Угу, вижу.
Пояснять свою мысль Кузьминых не стал, только молча вернулся к прежнему занятию. Я же быстро допил воду и бросил стаканчик в корзину.
— Ладно, Иваныч, бывай.
— Не бей их сильно.
— Ничего не могу обещать.
Я шел по коридору, кивками здоровался со встречными коллегами. Сумка с видеокамерой больно била меня по ребрам, будто напоминая о себе. Ее «старания» были излишними — забыть о существовании адской машинки невозможно.
В офисе уже ждали все, кто мне был нужен. Пятеро молодых оболтусов, для которых работа в коммерческом журнале являлась маленькой ступенькой к славе и богатству, сидели за столами по периметру небольшого «аквариума», чесали языки, но когда я вошел, разговоры смолкли. Пять пар глаз уставились на меня, словно на гоголевского городничего.
