Она же не знает, что съезжать мне некуда.
Вот потому я уже пятый день живу в ее квартире, и на удивление Валька мне совсем не мешает, а уж она-то как рада, что я живу на ее диване, — передать нельзя. Призрак умершей мамы ее больше не посещает, и она заметно лучше выглядит, даже похудела. Просто перестала заедать стресс, вот и все.
А главное, искать меня здесь точно никто не будет.
— Смотри, Светк!
Валька сует мне газету, которую обнаружила в почтовом ящике.
— Что там?
Мне лениво читать местную прессу, да еще из такого допотопного источника, как бумажный носитель, но Валька не отстанет, я знаю.
— Ужас, вот что! — Валька тряхнула передо мной газетой. — Сама посмотри, вот как можно жить в таком мире? Я просто умираю всякий раз, когда читаю о таком.
Мир — это то, что мы строим вокруг себя, это большая игровая площадка с горками, каруселями и прочим игровым реквизитом, который помогает нам скоротать игру, но иногда и калечит. И конечной цели мы не знаем, как и даты окончания игры. Нам, конечно, намекнули, что вострубит, дескать, ангел — и тогда уж кто не спрятался, тот сам виноват, но когда конкретно объявят конец игры, мы все равно не знаем. А потому возмущаться несовершенством мира смысла нет, ведь это мы его таким делаем, никак не избавляясь от недостатков, а культивируя их. А ведь игра не бесконечна, и когда она закончится, каждый останется в том состоянии, которого достиг до звонка «стоп!», и дальше уж останется там, где был, никакого совершенствования, если кто еще не понял.
— Убийство, смотри. — Валька вздыхает. — Я представить не могу, как можно такое сделать! Лишить жизни другого человека, это же страшно!
Я молча киваю, вспоминая папашу да и еще кое-что. Вся история человечества — это история убийств, жестокости и поиска путей к утилизации отходов. Став взрослыми, люди перестают замечать красивое и принимаются крушить все вокруг, как малахольные. А потом плачут: мир ужасное местечко!
Все-таки сложно быть Другим Кальмаром.
«Убийство жены известного бизнесмена». Мастер заголовка, уровень «БОГ»!
Тут меня никто не удивит — я насчет этого убийства в курсе дела, просто гораздо меньше, чем принято считать, но и этого достаточно, чтобы вдруг утром обнаружить себя мертвой.
— Так это две недели назад было, а газеты до сих пор булькают, надо же.
— Красивая какая была… И имя такое — Валерия. Вот нравятся мне такие имена, знаешь — Валерия, Юлия, Лидия…
— Прекрасные имена, римского происхождения. Женщин там считали за скот, а потому собственных имен они не имели, получали имена — производные от имени отца, например. А так ничего, имена отличные. — Я бегло просматриваю статью. — Надо же, убили в подворотне… Что жена известного бизнесмена в той подворотне делала?
