— Как вы чувствуете себя перед полетом?
— Как? — Ян чуть заметно усмехнулся. — Как мышонок в телевизоре.
Диктор засмеялся, Ян же, воспользовавшись этим, отошел в сторону.
Вот он и дядя Андри. Он шагнул вперед и обращаясь к диктору, начал:
— Мои друзья уже рассказали об экспедиции и экипаже… Не разрешите ли вы мне несколько отклониться от темы? Нас, вероятно, слушает и видит сейчас один мой друг, перед которым я чувствую себя несколько виноватым.
— Ну, разумеется, товарищ Северин!
В голосе дяди Андри чувствовалось сдержанное волнение.
— Юли, ты уже знаешь все. Прости мне шутку, которую я себе позволил. Но теперь ты уже, наверно, понял, что это не было только шуткой. Я рассказал тебе, в сущности, о том, что, может быть, ожидает нас. Я верил во все, о чем рассказывал, вот почему это нельзя назвать обманом. Ради увлекательности рассказа я местами приукрасил его, но, надеюсь, ты простишь это мне. Мы теперь не увидимся с тобой очень долго. Когда мы вернемся, ты будешь уже взрослым — большим, умным и сильным. Тогда мы продолжи наш разговор. И я напомню тебе о мальчугане, который со слезами на глазах слушал о том, что произошло на неведомой планете. И я уверен, что ты и тогда не устыдишься этих слез. До свидания, мой мальчик!..
Экран погас.
— До свидания, дядя! — всхлипнул мальчик.
— Перестань! Чтобы я больше не слышал этих звуков! Мало того, что мой сын задался целью опровергнуть теорию собственного отца, так мне еще приходится слушать рыдания внука!
Профессор Северин стоял в дверях, изо всех сил стараясь казаться сердитым и строгим, что ему плохо удавалось…
