— Что это? — спросил я, кивнув на стеллажи.
— Спецхран, — ответили мне. — Вы разве не знаете?
— Нет, — честно признался я. — Я вообще-то человек посторонний, читатель…
Но и после этого никто меня не выдворил из секретного помещения, и мы ещё пятнадцать минут, надрываясь, пёрли шкаф к его прежнему месту жительства. А я с тех пор горжусь, что бывал я в этом спецхране, ничего там нет интересного.
Отдел рукописей
А вот в Отделе рукописей я не был. То есть в сам отдел заходил, а в хранилища — ни-ни! Но всё же и с этим отделом у меня связано любопытное воспоминание.
Я поднимал литературу по своему любимому шестнадцатому веку и, как обычно, заказал в Россике (это один из иностранных фондов) издания научных книг того времени. Очередная книга была выдана мне в общий читальный зал, хотя фронтиспис работы Паоло Веронезе запросто мог привлечь внимание какого-нибудь высокоучёного ворюги. Однако, речь сейчас не об этом. Разглядывая том: обложка из деревянных досок, обшитых кожей и снабжённых множеством медных накладок, — я обратил внимание, что лист бумаги, наклеенный изнутри на эту грандиозную обложку, отслоился, а под ним что-то есть.
Как можно осторожнее я заглянул в просвет и увидел ещё один лист, наклеенный непосредственно на дерево. Так во время ремонта, чтобы обои лучше держались, стену сначала оклеивают старыми газетами. Но здесь-то была не газета, а обрывок древней рукописи! Неудобочитаемые готические знаки, исполненные не переписчиком, а художником. Буквицы в начале абзацев написаны киноварью и кобальтом. Короче, красота неописуемая. И возраст… по меньшей мере пятьсот лет. Это же настоящее открытие!
С томом подмышкой я ринулся в Отдел рукописей.
Библиограф отдела внимательно осмотрел мою находку, переписал данные о книге на карточку и со вздохом произнёс:
— Отнесите книгу на место. Если бы здесь было хотя бы десятка два листов, я постарался бы найти сотрудника, чтобы сделать описание, а одна страничка…
Должно быть, вид у меня был самый идиотский, потому что библиотекарь вдруг начал объясняться:
— Видите, тут деревянная доска и потому подклеен только один листок, а если переплёт кожаный, то внутрь вкладывали картонку или просто пачку бумаги. Но бумага была дорогой, поэтому туда пихали старые корректуры, черновики, обрывки рукописей… Во время реставрации мы всё это находим; каждый год десятки находок. Иногда очень интересные вещи попадаются, и нет никакой возможности обработать их как следует. Где уж тут заниматься одним листочком.
