После трех часов ходьбы наконец показался страж — единственный свидетель их неуверенного продвижения. Это была грандиозная статуя из закаленного металла; она до сих пор сохраняла вертикальное положение, разве что слегка накренилась набок. Памятник выглядел почти безупречно; казалось, время не властно над его долгим ожиданием. Тонкий слой патины покрыл его зеленоватым, а кое-где — розовым налетом, плющ и дикий виноград оплели его ноги до колен, но он по-прежнему сохранял героический вид. Надпись на гранитной доске уже не поддавалась чтению: выгравированные буквы почти полностью поглотил мох, а то немногое, что еще было видно, не позволяло понять написанное. Страж оставался безымянным, словно река времени смыла все его следы из человеческой памяти. Можно было различить лишь несколько разрозненных букв: ВЛА…ИЛ…УЛ…В. Путешественники молча смотрели на эту впечатляющую глыбу гладкого металла.
— Кто это?
— Не спрашивай у меня его имя: я его не знаю. В любом случае, помогать нам он особо не собирается. Это всего лишь немой указатель, — ответил паромщик.
— Мне он не внушает доверия, — сказала девушка. — Такой болван…
— Тем не менее, когда-то он очень даже внушал, раз ему воздвигли такой почтенный памятник.
Статуя изображала лысого человека с бородкой и аккуратными усами, одетого в длинное пальто. Воображаемый ветер поднял полы его одежды, словно шквал — паруса корабля, и это мгновение было увековечено скульптором. Правой рукой, покрытой пестрым налетом, он указывал на длинное приземистое здание, обвалившуюся коробку, холодную и мрачную, как опустевшая птичья клетка. За спиной стража простирался большой город — по-видимому, центр региона. Казалось, человек запечатлен в момент благородного порыва, словно его жест поднял его над остальными, словно он застыл во всей славе своей мощной мысли. Другой рукой он сжимал лацкан своего пальто, так, как держат книгу, некое Евангелие, молитвенник для надгробной речи над давно ушедшей эпохой. На его лбу лежала печать строгости, а брови были нахмурены, резкие, как два ножа. Темный цвет старого металла подчеркивал мрачное выражение его лица. Тень стража падала на дорогу — асфальтовое шоссе, что вело в центр города.
— Ну и что это означает?
— Это страж. Он показывает нам, куда идти. Видишь те бетонные строения?
— Сколько людей жило здесь, когда разразился катаклизм?
— Думаю, несколько десятков тысяч. Вероятно, мы подошли к нулевой точке зоны. Все началось здесь, а потом распространилось по всему миру.
