Больше ничего.
Его горло сжалось от подступивших слез.
Паромщик почувствовал себя одиноко и сиротливо, словно существо, проведшее всю жизнь во мраке и заблуждении, в хрупком мире, который и сейчас был еще возможен где-то. Где-то, но не здесь. Теперь он понял: было чистой воды самонадеянностью рассчитывать найти что-либо по ту сторону Рубикона. Зона не являлась границей. Она была всего лишь затерянным островком в океане пустоты.
Гигантский фосфоресцирующий стебель брал свое начало не в деревне. Он исходил неизвестно откуда, протяженный, как рельсы, пересекал поселок и вновь уходил вдаль, чем-то похожий на здоровенного дождевого червя. Сквозь широкую расщелину в стене, образованную на месте соединения двух листов железа, паромщик попытался разглядеть, где начинается этот «росток», но тщетно — взгляд не достигал края. Через маленькое окошко на противоположной стене он видел, что растительная артерия продолжала ползти вперед, уничтожая, сметая все барьеры и преграды. Она прошила несколько строений, вставших на ее пути, какие-то баррикады, забор из колючей проволоки, после чего исчезла за песчаными дюнами, наметенными ветром. По отливающей перламутром поверхности этого стебля-сосуда разбегались тысячи огоньков; заметные поры и крошечные капилляры вспыхивали и гасли в ритме медленного дыхания, и это сверкание завораживало паромщика. Прозрачные канальцы вздувались и опадали, толкая какую-то густую субстанцию — зеленоватую кровь растения. Разноцветные искры не исчезали полностью, скорее приглушали свою интенсивность, чтобы потом разгореться с новой силой, когда по ним пробегала очередная энергетическая волна. Никогда прежде паромщик не видел подобной растительной формы, соединяющей в себе живые ткани и элементы электрической цепи. Симбиоз был абсолютным — между двумя сущностями царила идеальная гармония. Из противоположностей вырастало единое целое, но все же в первую очередь это была форма жизни, и лишь во вторую — электрический проводник. Паромщик прислушался: от этого природного механизма исходило чуть слышное ритмичное гудение. Звук напомнил ему тот легкий шум, что доносится от домашнего электросчетчика, заключенного в пластиковый кофр. Кончиками пальцев он дотронулся до растения. Оно было живым и теплым; чувствовалось, как токи струятся по нему. Паромщик прикинул толщину стебля: больше метра в диаметре, а то и метр двадцать.
На большом стеллаже он нашел несколько жестяных банок с сушенными овощами, еще две — с консервированными фруктами и немного старого риса в дырявом полотняном мешочке. Не сводя глаз с диковинного растения, он убрал свою добычу в сумку, после чего закрыл за собой дверь. В конце концов, это гигантское щупальце совсем не выглядело воинственным. По крайней мере, на первый взгляд. Интуиция подсказывала ему, что росток приведет их к фабрике. Ведь они преследуют одну и ту же цель — достичь источника жизни. В этом паромщик был уверен. Огонь, горящий внутри него и толкающий его вперед, подтверждал его правоту. Именно по этой дороге им надлежит идти, потому что там, где заканчивается растительный червь, будет фабрика.
