Его голос вывел служанку из ступора. Она хотела что-то сказать, но Уна остановила ее.
– Давайте ключи! – повелительно прошептала она.
Китти посмотрела на кухонную дверь, затем быстро достала связку ключей из кармана передника и вложила в руку Уны. Та прыгнула к двери не хуже кошки, которая однажды устроилась было по своим делам за их домом на Элм-Парк-роуд, а кухарка внезапно облила ее горячей водой. Воткнув ключ в скважину, Уна отперла замок и выбежала наружу, оставив дверь распахнутой. Позади она услышала голос полковника:
– С кем это вы…
Китти что-то бормотала в ответ, Уна разобрала только:
– Леди из издательства… Нет, раньше я ее не видела…
– Она назвала свое имя? Ты спросила, как ее зовут, дурочка?
– Нет, сэр, простите.
– Почему ты меня не подождала?
В ответ послышались рыдания.
Уна обежала вокруг здания и успела выскочить на улицу прежде, чем полковник открыл входную дверь. Она спряталась за живой изгородью на соседнем участке и прикрыла рот меховым воротником пальто, чтобы не было слышно ее тяжелого дыхания. Полковник между тем подошел совсем близко; сквозь изгородь Уна видела его ботинки каштанового цвета.
– Черт бы побрал этих репортеров, – пробурчал полковник. – В следующий раз я придушу кого-нибудь из них, даже если это будет женщина.
Он развернулся и ушел в дом. Когда за ним закрылась дверь, Уна выбралась из укрытия. Голова у нее шла кругом от пережитого страха, быстрого бега и возбуждения, вызванного тем фактом, что она украла письмо. Интересно, чувствовал ли Дэвисон что-нибудь похожее в начале карьеры, когда работал, по его выражению, «в поле»? Да, это были настоящие приключения. Однако Уна не хотела бы заниматься шпионажем: слишком велик риск, что тебя прикончат. Дэвисон рассказывал ей всякие ужасы о том, как людей душили, отравляли, сбрасывали со скалы. Но если журналистика дарит такой азарт, какой сейчас ощущала Уна, то эта профессия – для нее. Ей не терпелось рассказать Дэвисону о переделке, в которую она попала, однако по зрелом размышлении девушка решила, что лучше пока не говорить ему об этом.
Она вытащила письмо, но на улице было слишком темно, чтобы разобрать что-либо. Судя по тому, что Уна успела понять из этих строк, полковник вел двойную игру. Интересно, кто эта Нэнси, с которой он связался? Уна поспешила к уличному фонарю, где и принялась читать дальше. При этом она заметила, что руки у нее все еще дрожат.
