Через неделю они встретились вновь. Их любовь жила отдельной жизнью.
Хризантема моих чресел
Она кусала его за губы и костяшки пальцев, стремилась есть из его тарелки и одеваться в его одежду. Он читал руками ее тело, как книгу. Она вспоминала его член, как он набухал, словно плод, полный семян. Он был готов бесконечно входить в ее раскрытое тело. «Хризантема моих чресел», — говорила она ему и смеялась. «Маргаритка моей селезенки», — отвечал он шуткой и плакал. Он хотел бесконечно вспахивать землю ее тела и бросать в нее свои семена — это было самой главной в его жизни встречей с вечностью.
После встреч с ним она долго не мылась, чтобы подольше сохранить на себе его пот. А он, находясь в посторонней жизни, пустой и суетной вне секса, незаметно подносил к носу руки, пахнущие женским лоном, и ощущениями возвращался внутрь нее.
Любя ее, он чувствовал себя частью другого, более широкого и общего движения, включающего в себя вращение звезд на небе, дрейф льдин и континентов, миграции птиц и животных и медленное смещение пластов времени. В какой-то момент он переставал быть утлой телесной скорлупкой на орбите мира. Вселенная, бесконечная, как и он, помещалась и танцевала внутри, он сам становился ею. Он любил ее, цветную и движущуюся, он дышал в нее и вкладывал, как Бог, весь созидательный импульс в любовное движение. Он становился Тем, Кто Это Придумал, Тем, Кто Это Сотворил, и Этим — в трех лицах.
Человеческая жизнь
Человеческая жизнь захватила ее целиком. Постепенно она обнаружила в себе пристрастие к японской кухне, склонность к высоким каблукам, чулкам-сеточкам и дорогим ювелирным украшениям. Раньше она танцевала иероглифами, и ее понимали только поэты. Сейчас она солировала простыми и широкими движениями, и это нравилось большой публике. Она занималась по утрам на классе, обедала в маленькой якитории «Иерог-лифчик», ходила к массажистке, репетировала на большой сцене Малого Балетного и перезванивалась насчет зарубежных гастролей. В театре готовилась премьера, балерины здоровались напряженно и о чем-то завистливо перешептывались. Домой приходил фальшивый сантехник — корреспондент желтого журнала, за водосточной трубой прятался фотограф с длинноствольным объективом. В глянцевой газете вышла статья в стиле женских романов о ее тайной связи с собственным мужем, якобы бродягой, сыном гомосексуалиста и мертвой женщины. Описано было красиво, увлекательно и абсолютно не так, как на самом деле. Она чуть расстроилась, но обнаружила, что ее популярность заметно выросла и, подумав, утешилась. В глубине души Аврора всегда искала, как бы станцевать, кому бы поклониться. Ведь зрители нужны, чтобы кланяться: они платят деньги, а ты кланяешься. Может быть, даже даришь им свои туфли, платья и искусство.
