ситуации, требуете для него поблажек!…
- Разделяю ваше беспокойство, Артур Викторович. Если вы вернете Мискина к жизни, ему будет строго указано. И стружку снимем, а может быть, и скальп. И тем не менее с вашим планом я не согласен, - голос Воротилина, не утратив ровности, стал еще более крепким. - Никаких взрывов, травм, контузий! Поищите возможность более круто обогнуть реальность. Это вполне в ваших силах. И не теряйте времени. Все! Багрий-Багреев (такова полная фамилия нашего шефа) тоже бросает трубку и облегчает душу, в выражениях отнюдь не академических.
- Ай-ай, - раздается от двери, - а еще человек из будущего!
Оборачиваемся: в дверях стоит худощавый, но плечистый мужчина с тонким носом и волевой челюстью на удлиненном лице; он улыбается нам, обнажая крупные зубы. Те же и Рындичевич Святослав Иванович - он же Рындя, он же Славик, он же «поилец-кормилец».
Он сразу включается в дела: перематывает и тотчас прослушивает на двойной скорости запись разговора с Воротилиным, одновременно просматривает бумаги об Институте нейрологии, о Мискине… Багрий тем временем меряет комнату короткими шажками, изливает душу в пространство:
- И сюда проник протекционизм! Как же - Мискин, светило и бог, ни один волосок не должен более упасть с его лысины! Но это же не Мискин - это Пугачев Емельян Иванович, Стенька Разин, Чингиз-хан нейрологии. В белом халате на белом коне - вперед во славу науки!…
Я слушаю не без удовольствия: Артурыч в возбуждении умеет говорить красиво.
- А что, можно и без взрыва… - Рындичевич выключает магнитофон, снимает наушники.
- Можно-то можно, да какой толк! Та же закономерность проявит себя в следующих опытах - снова что-то случится, да не только с ним.
- Ну, восстановим еще раз, и еще… - невозмутимо ведет Рындя. - Будем отрабатывать методику на Мискине с сотрудниками - не все же на утопленниках. Начальство требует. Наше дело петушиное: прокукарекал, а там хоть не рассветай.
Багрий останавливается, смотрит на него - и переключает свой гнев:
- Циник вы, Святослав Иванович! И кстати, об утопленниках: грубо работаете, опять жалоба на вас. От дамочки, мамаши того мальчишки, коего вы изволили выпороть на прошлой неделе. Я, мол, его в жизни пальцем не тронула, а тут посторонний ремнем, душевная травма. Хорошо, мол, конечно, что с фарватера их прогнал, но зачем бить! Мой Юрик зимой бассейн посещал, уплыл бы вовремя и сам… Вот так!
- Дура… - Славик темнеет лицом. - Уплыл бы. Всплыл бы - верней, половинки бы его всплыли. Это ж нашли место для игры - фарватер, где то «ракета», то «комета»! Меня не за такое пороли.
