Бекасов, прогуливающийся все там же, при виде их резко меняет направление и чуть не бегом к ним:
- Ну?
- Вот, Иван Владимирович, глядите, - задыхающимся голосом говорит старший поисковик, разворачивает бумагу. - Этот из кабины достали, этот выкопали под правым крылом. А этот, - он указывает на обломок в руках помощника, - в трехстах метрах к северу от самолета валялся. И ступицы будто срезанные.
- Ага, - наклоняется Бекасов. - Значит, все-таки винты!
Я тоже подхожу, гляжу на обломки: это лопасти пропеллеров - одна целая и два куска, сужающиеся нижние части.
- Да винты-то винты, вы поглядите на излом, - поисковик подает Бекасову большую лупу на ножке.
Тот склоняется еще ниже, смотрит сквозь лупу на край одного обломка, другого. Присвистывает:
- А ну, все под микроскоп!
И они быстрым шагом направляются в шатер; я за ними. Возле входа курят и калякают главный инженер Николай Данилович, начцеха винтов Феликс Юрьевич и Лемех. При взгляде на то, что несут поисковики, лица у первых двух сразу как-то блекнут; главный инженер даже роняет сигарету.
- Похоже, что винты, - говорит на ходу Бекасов.
- Что - похоже? Что значит - похоже?! - высоким голосом говорит Феликс Юрьевич, устремляясь за ним в палатку. - Конечно, при таком ударе все винты вдребезги, но это ни о чем еще не говорит… - Однако в голосе его - паника.
В палатку набивается столько людей, что становится душно; на лицах у всех испарина.
- Сейчас посмотрим! - старший поисковой группы крепит зажимами на столике металлографического микроскопа все три обломка, подравнивает так, чтобы места изломов находились на одной линии; включает подсветки. В их лучиках изломы сверкают мелкими искорками-кристалликами.
Поисковик склоняется к окуляру, быстро и уверенно работает рукоятками, просматривает первый обломок… второй… третий… возвращает под объектив второй… Все сгрудились за его спиной, затаили дыхание. Тишина необыкновенная. Я замечаю, что средний кусок лопасти почти весь в чем-то коричнево-багровом. Засохшая кровь? Это, наверно, тот, что достали из кабины.
Поисковик распрямляется, поворачивается к Бекасову:
- Посмотрите вы, Иван Владимирович. Не то надрезы, не то царапины, и около каждой - зоны усталостных деформаций… - Он уступает место у микроскопа.
- Какие надрезы, какие царапины?! - Феликс Юрьевич чуть ли не бьется в истерике. - Что за чепуха! Каждая лопасть готового винта перед транспортировкой на склад оборачивается клейкой лентой - от кончика до ступицы! Какие же могут быть царапины?!
