— Боже мой! — вскричала она, приподнимаясь. — Не разбил ли он копыто? — И сама тут же повалилась со стоном, держась за ступню.
Конь обнюхал хозяйку и как ни в чем не бывало потянулся к молодой травке. Гам охоты стихал где-то в дальних чащобах.
— Эй, кто-нибудь! — слабо позвала она.
На этот призыв лишь солнечный луч, любопытствуя, раздвинул желтеющую листву и заискрился в алмазных серьгах охотницы.
Вдруг рыжий тряхнул уздечкой и фыркнул, обернувшись в сторону ручья. Оттуда бежали две лохматые борзые, за ними, подцепив на острие копья коронку, подъезжал всадник. Увидев лежащую, он соскочил, удерживая собак.
Охотница встрепенулась, заслышав его шаги.
— Не приближайся! Тебя разрубят на части, если ты дерзнешь ко мне прикоснуться!
Она сорвала с его копья коронку и сделала попытку встать, держась за куст. Но тут же, охнув, снова повалилась.
Незнакомец, наблюдавший скрестив руки, теперь подошел и, не обращая внимания на протесты, ощупал поврежденную ногу. Локтем надавил ей на колено, а другой рукой дернул за пятку так, что звенящий женский вопль метнулся меж стволов.
Через малое время она успокоилась и, когда оказалось — о чудо! — что боль в ступне прошла, изволила оглядеть незнакомца.
— Ну-ну, мой избавитель!
Беспечно расхохоталась и, взяв гребень, висевший у пояса на цепочке, принялась расчесывать золотистые пряди. Выпадавшие при этом заколки она совала себе в рот и так, не разжимая губ, спрашивала:
— Назовись. Мы желаем знать, кто ты такой!
Незнакомец, по-прежнему наблюдавший ее с любопытством, засмеялся и передразнил ее:
— «Бы-бы-бы»!
Изумленная охотница выронила гребень, заколки посыпались изо рта. Запылав от обиды, она оглянулась, но вокруг был лишь равнодушно шумящий лес. Тогда она стала поспешно собирать свои вещи — греческий зонтик, пудреницу слоновой кости, пуховку.
— Если ты не понимаешь моей речи, незнакомец, — гневно заявила она, — то и я не знаю, на каком языке с тобой объясняться. Хоть и аламаннка по рождению, я воспитывалась в Риме. Но, даже выучив латынь, как какая-нибудь церковная крыса, невозможно разобрать ваше романское бормотание, западные франки!
Поймав иноходца за узду и ощупав его копыто, она пыталась вскочить в седло, но не смогла.
— Да ну же! — обернулась. — Что стоишь, как пень?
Незнакомец подошел, но не стал держать ей стремя, а просто поднял, как ребенка, и посадил в седло.
— Ты же Геркулес! — изумилась всадница и милостиво коснулась его плеча зонтиком. — Вот ты какой! Хоть бедно одет, но у тебя благородные повадки. И кольчуга у тебя норманнская, такую добыть можно только в опасном бою…
