…Газизуллин на третьей скорости подкатил к костру, сбросил газ и, оставив бульдозер работать на малых оборотах, вылез из кабины.
— Привет, орлы!
«Орлы» — молодежная бригада бульдозеристов — пододвинулись, освобождая место бригадиру. Витька Мамонтов, остроносый, усыпанный веснушками паренек в донельзя замасленной солдатской шапке, снял с костра почерневший от копоти котелок с чаем, плеснул в свободную алюминиевую кружку, пододвинул ее Муллануру.
— Согрейся-ка.
Газизуллин присел к огню, подставив пышущему жаром костру лицо, руки. Отогреваясь, посидел так несколько минут, потом взял кружку, отхлебнул глоток обжигающего чая. Мулла-нур глотнул еще раз, аккуратно поставил кружку на рукавицу — чтоб не остывала, восхищенно покрутил головой.
— Ну, вы даете!..
Польщенный Мамонтов улыбнулся, сказал гордо:
— Дед Никишка научил. Особо колымская заварка, покойничка на ноги ставит.
Вадим Афонин подбросил в костер лапника, и тысячи искр брызнули во все стороны. На какой-то миг огонь притих, сжался и вдруг с новой силой рванул ввысь, пожирая смолистую хвою. На блестящих от снега гусеницах заиграли разноцветные блики, стало невмоготу сидеть вблизи огня. Парни отодвинулись подальше, кое-кто снял шапку. А мороз давил шестидесятиградусной силой, заставляя поворачиваться к пышущему костру то боком, то спиной. Правда, здесь, в тайге, где бригада бульдозеристов расчищала просеку для автозимника, соединявшего экспедицию Ефимова с центральной трассой, не было того ветра, который, ни на минуту не утихая, гнал по застывшей реке колючую поземку.
Мулланур помолчал, прислушиваясь к потрескивающему костру, сказал:
— Надо, мужики, что-то делать. На правом берегу уже две бурильные установки встали. План горит. Я пытался уговорить Алексеича пустить меня на лед, так он и слушать не хочет. Говорит, дней пятнадцать выждать надо.
У костра стало тихо. Где-то неподалеку треснуло дерево, не выдержав мороза. Газизуллин изучающе оглядел бригаду.
— Ну?
Тщедушный Мамонтов прищурился на огонь, ковырнул прутом угли, сказал не оборачиваясь:
— Только что об этом говорили.
— Ну и…
— Понимаешь, идейка одна есть. — Витька выхватил из костра обгоревшую ветку, прочертил на снегу две извилистые линии. — Вот это река. Здесь пороги. Так ведь можно идти и не над самыми порогами. Смотри-ка: спускаемся чуть ниже. Вода здесь спокойнее, а значит, и лед толще. Выходим к правому берегу и уже под берегом ведем зимник. — Он бросил ветку в костер, передернул худенькими плечами, на которых почти висел такой же замасленный, как и шапка, бушлат. Заручаясь поддержкой, посмотрел на бульдозеристов.
