- Да, это ты, кажется, верно говоришь...
- Черт тебя побери, конечно!
- Но...
- Что "но"?
Ухмыльнувшись, мальчик сказал:
- Ты не маленький.
- Я могу сойти за него.
- Не получится. Староват.
- Разве?
- На самом деле староват.
- У вас будут большие неприятности, когда я встану с постели, мистер!
- Да, но пока сохнет панцирь, я в безопасности!
Когда Тоби пришел в больницу в следующий раз - Хитер бывала здесь каждый день, но Тоби ограничивали одним или двумя визитами в неделю, - Джек надел цветную головную повязку. Хитер принесла ему красно-желтый шарф, который он сложил и повязал вокруг головы. Конец узла лихо свисал у правого уха.
- Остальная форма пока еще разрабатывается, - сообщил он Тоби.
Через несколько недель, в середине апреля, Хитер установила ширму вокруг постели Джека и вымыла его губкой с шампунем, чтобы взять на себя хоть немного работы сиделок. Она сказала:
- Я не уверена, что так же умело, как другие женщины, которые тебя моют. Но я становлюсь ревнивой.
Он возразил:
- Клянусь, что могу объяснить, где был этой ночью!
- Уже не первая сиделка, выходя из больницы, говорит мне, что ты ее любимый пациент...
- Ну, милая, это нелепо! Кто угодно может стать их любимым пациентом. Это просто. Все, что нужно делать, - это не тошнить на них и не смеяться над их шапочками.
- Так просто, да? - спросила она, протирая губкой его левую руку.
- Также нужно съедать все, что лежит на обеденном подносе, не выпрашивать у них большую дозу героина без предписания врача и никогда не подделывать остановку сердца только для того, чтобы привлечь их внимание.
- Они говорят, что ты такой милый, смелый, и забавный.
- О, чепуха, - ответил он с преувеличенной скромностью, но явно был удивлен.
- Двое из них сообщили мне, что я должна быть счастлива, имея такого мужа.
- Ты ударила их?
- Удалось с собой совладать.
- Хорошо. А то бы они передали это мне.
- Я была бы счастлива.
- А некоторые из этих сиделок сильные, у них, наверное, довольно тяжелая рука.
- Я люблю тебя, Джек, - прошептала Хитер, наклоняясь над кроватью и целуя его раскрытыми губами.
От поцелуя у него перехватило дыхание. Ее волосы упали ему на лицо; они пахли лимонным шампунем.
- Хитер, - ответил он тихо, кладя руку ей на щеку. - Хитер, Хитер, - повторял он ее имя, как будто оно было священным, что на самом деле было так: не только именем, но и молитвой, которая поддерживала его. Имя и ее лицо делали его ночи менее темными, а его дни, полные боли, - более короткими.
