Я увидел из своего окна, как члены отряда повстанцев гонят евреев на поляну у озера Усяй. Мне стало интересно, что повстанцы сделают с евреями. Я пошел в свой сад и, прячась за деревьями, вошел в сарай, который находился во дворе у Миколаса Пиланиса. Войдя в сарай, я залез, как по лестнице, по приколоченным к стене доскам и стал смотреть через дыру размером 30 см в стене сарая, через которую хорошо было видно поле рядом с деревней Дваришкяй. Со своего наблюдательного поста я видел советских граждан еврейской национальности, которые сидели на земле. […] Кто-то из евреев стал просить повстанцев позволить им перед смертью помолиться. Как евреи молились – сидя или лежа, – за давностью событий не помню.
Когда расстрел закончился, я вышел из сарая и решил пойти посмотреть своего коня, который пасся на расстоянии примерно 300–400 метров от места расстрела. Когда я шел посмотреть коня и прошел примерно 20–25 метров, кто-то из повстанцев подозвал меня к месту расстрела, и когда я подошел, Адомас Лунюс показал мне лопату и велел копать яму. Нас было несколько человек, и мы выкопали четыре или пять ям[167].
Свидетель Алекна, 7 января 1960 года в кабинете 157 спецотдела КГБ. Очная ставка происходит при электрическом освещении[168], на литовском языке, через переводчика Тарашкявичюса. В протоколе записано:
Летом 1941 года, в начале войны Германии против СССР, я шел через местечко Линкменис, где встретил Лунюса – он сейчас сидит напротив меня, – который предложил мне вступить в отряд повстанцев под его командованием, еще он сказал, что, если я вступлю в отряд, меня не мобилизуют в немецкую армию и не угонят в Германию. Узнав об этом, я дал Лунюсу согласие вступить в отряд повстанцев. Таким образом, я в отряде командира Лунюса пробыл две недели.
Помню, что два раза по приказу Лунюса я сторожил в Линкмянской синагоге вещи евреев, собранные у расстрелянных евреев, которые жили в Линкменисе. Помню, что Лунюс мне сказал: иди постереги еврейские вещи, потому что их могут растащить. В комнате в штабе отряда стояли винтовки, я пошел и взял себе винтовку и пошел сторожить, в той комнате, где были винтовки, находился и Лунюс, у которого и были ключи от синагоги.
Приблизительно через четыре-пять дней Лунюс сказал мне, чтобы я следил за другими повстанцами, которые стояли на посту у синагоги, как он сказал – чтобы они, будучи на посту, через окна не вытаскивали вещи, что я и сделал.
Через несколько дней кто-то из повстанцев сказал мне, что в какой-нибудь день я должен пойти в синагогу, и там я получу часть еврейских вещей, которые комиссия под руководством Лунюса будет раздавать повстанцам. В тот день я пришел к дверям синагоги, и кто-то из повстанцев дал мне кальсоны, простой воротник и еще какие-то мелкие вещи. Получив эти вещи, я ушел
