Рута: Лучшим способом рассказать о Холокосте был бы не музейный стенд с несколькими абстрактными фразами, а знаки на всех местах, связанных с убийствами. На частном гараже или складе в Каварскасе, бывшей синагоге, куда согнали евреев Каварскаса. Рядом с поместьем Вайткушкиса, которое также приватизировано. Через десять лет никто не будет знать, что там произошло. Никто, к сожалению, и сейчас не знает…
По пути в Вильнюс мы посетили еще два позорных места. Скорее всего, здесь, у дороги на Желву[176], в Антакальнисе II[177], начальник тюрьмы Кузмицкас, который на суде жаловался на недостаток образования, вместе со своими соратниками повесил больше ста евреев. И почему они так себя утруждали и вешали, ведь обычно евреев расстреливали, как расстреляли и те десять тысяч человек в лесу Пивония. Место убийства не отмечено. Указателей нет. Там, где повесили этих евреев из Укмерге, был построен мясокомбинат. Теперь этот комбинат изготавливает что-то другое.
Едем дальше. Рядом с деревней Шешуоляй мы должны были найти еще одно не удостоенное памятника место убийства. Неизвестно, кто и когда там погиб, сколько их было. Заметив столбик с указателем, с трудом взбираемся на холм, продираясь через заросли, и вскоре нашим глазам открывается большая яма, заваленная ветками, хворостом и пнями. Видимо, здесь и лежат целыми семьями расстрелянные евреи из Шешуоляя.
Разговор с врагом
Шешуоляй – Вильнюс
Рута: Если никто не заботится о местах гибели евреев, о массовых захоронениях, значит, обществу адресуют очень простое сообщение: то, что здесь случилось, неважно. Гибель этих людей не имеет значения… Не имеет значения память о них, неважно, что они жили, и неважно, что мы их утратили. Привели евреев и повесили или расстреляли – ну и что? Была война. Кроме того, это давние времена, и это не наши люди. Не наши люди погибли, не наши люди убили. Разве нет других проблем, как сказала директриса музея в Швянчёнисе.
Эфраим: Это ужасное сообщение. Те люди не были для вас людьми. Их могилы для вас никакие не могилы.
Рута: Мы не настолько богатая страна, чтобы ставить памятники и указатели и ухаживать за 227 местами убийств евреев в Литве.
Эфраим: Об этом надо было думать, перед тем как начать расстреливать евреев.
Рута: Те, кто расстреливал, были не очень грамотными. Вот и не рассчитали… Если уж мы такие страшные вещи говорим, скажу еще кое-что. Вы заметили вдоль дороги предупреждающие знаки? “Опасность свиной чумы”. Если наших свиней поразила чума, так, может, и евреи умерли от чего-то подобного. Разве есть какая-нибудь разница?
