Поджарив рыбку, я согрелся и утолил голод. Потом снова полез в воду. Поймав еще четырех, запек их на углях и, укутав в сухую траву, перенес в лодку.
Свистнул Муське и полез в долбленку сам.
* * *
Местами, течение ускорялось, а кое-где почти не ощущалось. Стараясь не замечать мозоли и боли в ладонях, я греб из последних сил. Уже давно снял кухлянку, но пот все равно заливал глаза.
Мне казалось, что вот-вот за поворотом увижу пологие галечные берега, а за ними и знакомую дюнку, но свернув, снова и снова натыкался то на остров, выплывающий из тумана, то оказывался на просторах разлившейся вдруг реки, когда далекий берег темнел полоской леса под пронзительно синим, без единого облачка небом.
Прошла еще одна бессонная ночь…
К рассвету туман исчез, подгоняемый холодом, а подбитые набирающим силу ветром листья посыпались с ив.
Всходило солнце. Большое, красное оно легло на лес, казавшийся отсюда, с реки, густым и заманчивым.
Грести сил уже не было, только править, обходя плавни и мели.
Какая-то беспокойная, жгучая тревога терзала меня, как прилипчивый слепень, донимающий в жаркий летний день. Только упустишь его из виду и сразу же чувствуешь боль.
«Лоси приплывут, — почему то сомнений на этот счет я не имел, — Они не станут убивать соплеменников. Наверное. Будут хитрить, высматривать, давить мнимым, но только для меня, превосходством или принуждать? А если я все-таки доплыву и расскажу, как они со мной поступили, не появится ли у Тоя желание обагрить человеческой кровью макуахутл, испытать на прочность доспехи?»
За тревожными мыслями пришли воспоминания из прошлой жизни. Вдруг они стали яркими, живыми, будто я снова оказался в полесских лесах сорок первого.
«…нас все глубже в лес загоняли егеря. Начались топкие места. Голые, чахлые осинки стали и вовсе низкорослыми, появились мохнатые и высокие кочки, украшенные красными глазками созревшей клюквы, и черные, зловещие окна стоячей воды.
Патронов нет, только винтовки с пристегнутыми штыками.
Двое „загонщиков“ с похожими на короны остролепестковыми эдельвейсами на рукавах курток вышли из-за деревьев. Они не оглядывались, шли спокойно, будто на прогулке.
Как было тогда зябко и тоскливо сидеть в болоте среди сизой сумеречной хмари, среди неизвестности…
— Да. Прижали нас. Ну, ничего, — успокоил старшина мудрым старческим шепотком. — Ты как, малой, еще не обосрался?
— Пока нет товарищ старшина, — механически отвечаю, а сам крепко сжимаю винтовку и не отвожу взгляда от егерей.
